Дипломатический труп - [37]

– Ну, да, именно так… – госпожа Тереза потрясла кудряшками туго завитых волос. – Надеюсь, вы поймете правильно, но у нас наряду с другими есть и такой вид услуг, как тайное наблюдение за влюбленными парами. Впрочем, все это строго по согласию всех участников подобного действа!

– Ну, он, наверное, и оплатил свой заказ щедро? – Крячко понимающе усмехнулся.

Издав досадливое «Хм-м!», его собеседница, сокрушаясь, вздохнула.

– Разумеется! Мы живем в материальном мире, и мне надо платить налоги и давать зарплату своим сотрудницам… Но, я надеюсь, вы свое слово сдержите, господин Станислав?

– Сеньора, я никогда никого не обманываю! – раздельно произнес Стас. – Я и еще один мой коллега приехали сюда проводить расследование, а не читать мораль тем, кто в этом не нуждается. Скажу прямо: я не слишком приветствую подобного рода деятельность, каковая практикуется здесь. Но и осуждать тоже не берусь.

– Ну, и на этом спасибо! – благодарно улыбнулась госпожа Тереза. – Знали бы вы, господин Станислав, как тут непросто работать! Вот и господин Николас, и господин Макс… Как мне относиться к мужчинам, повстречавшись с такими «голубыми особями»?

Крячко негромко рассмеялся, сочувственно качая головой.

– Госпожа Тереза! В русском языке есть такое выражение – святая простота. Это в известной мере о вас. Должен вас разочаровать. И Макс, и Николас вряд ли были гомосексуалистами. Особенно Макс. Да, они были знакомы, но Николасу на Макса требовался серьезный компромат. И он здесь его сумел найти, скрытно снимая Макса с массажистками на видео. Только и всего лишь. Справка, я уверен, была стопроцентной липой. Где ее выдали?

– В центральной психиатрической клинике Мехико! – со значением в голосе сообщила его собеседница. – Даже запомнила фамилию доктора – Эрнесто Паолури.

– Что-то мне подсказывает, такого доктора там никогда не было и нет, – в голосе Стаса звучал убийственный сарказм. – Если им сейчас позвонить, то они наверняка этому очень сильно удивятся. С точки зрения здравого смысла, справку, подобную той, о которой рассказали вы, написать мог пациент психушки, но никак не лечащий его врач.

Он поднялся с дивана-кресла и, попрощавшись с управляющей салона, направился к выходу, оставив ту в растерянном недоумении.

Выйдя в холл, Стас встретился взглядом с охранником, который все еще продолжал разминать и растирать свою руку. Ему за себя отчего-то стало неловко.

– Ты, это, извини, амиго, что так все получилось! Надеюсь, у тебя ничего серьезного? – сочувственно поинтересовался он.

– Да, ничего, ничего, сеньор! Обойдется… – кисловато улыбнулся тот. – В нашей работе бывает и хуже. Я хотел бы спросить, где вы так мастерски освоили джиу-джитсу?

– Нет, амиго, это не джиу-джитсу, это русское боевое самбо. А осваивал его во время службы в спецназе.

– О-о! Русский спецназ – это сила! – уважительно произнес тот.

Когда Костя и Станислав, выйдя из салона, зашагали по тротуару, невдалеке от них остановилось такси, из которого вышли двое парней, которые, чему-то гогоча, с видом завсегдатаев направились к «Ласковой киске».

– Да, я вижу, сюда не зарастает «народная тропа»! – кивнув в их сторону, насмешливо отметил Крячко.

– Сеньоры, такси взять не желаете? – высунувшись из кабины, спросил таксист.

– Поехали! – не дожидаясь перевода, Стас сел на заднее сиденье и махнул рукой. – К российскому посольству! Хватит по автобусам мыкаться.

Сев с другой стороны, Буряк пояснил таксисту по-испански, куда именно надлежит ехать. Когда машина покатила по улице, тягостно вздохнув, Константин посетовал:

– Сейчас вот вы с охранником говорили по поводу армейской службы. А вот мне с этим не повезло. Знаете, как обидно! Очень неприятно носить кликуху «белобилетчик». Иногда бывает, попадешь в компанию, где есть те, кто служил в армии. Это совсем другие люди. Серьезно! Они даже сами не замечают, насколько они отличаются от тех, кто не служил. Но, самое главное, они видели и испытали то, чего не видел и не испытывал я. Слушаю их разговоры, их воспоминания, и гложет меня досада – я не из их касты.

– Не переживай! Быть армейцем – не отметка в военном билете, а состояние души, – парировал Крячко. – Уж поверь на слово! Понимаешь, даже не служивший, но имеющий в душе настрой быть защитником своей семьи, своей земли как воин значит намного больше отслужившего, но так и не ставшего воином. Вот возьмем подполковника Горбылина. Он, что, был воином? Нет. Мелкий торгаш в погонах, карьерист, думавший только о своих шкурных интересах. С таким в разведку я ни за что бы не пошел. Такой или струсит, или предаст. Так-то вот!

Слушая Станислава, Костя возгордился. Ведь из слов его собеседника вполне определенно явствовало, что, в отличие от Горбылина, он, Константин Буряк, достоин того, чтобы такой крутой и правильный мужик, как Станислав Васильевич, без колебаний и сомнений взял его с собой в разведку.

Через полчаса, выйдя у посольства, они подошли к проходной, через которую в обоих направлениях время от времени проходили посетители российского диппредставительства. Спросив у охранников, не вернулся ли еще Лев Гуров, Стас достал телефон и набрал номер его телефона.