Дипломатическая быль. Записки посла во Франции - [9]

Однако, как бы ни были серьезны все эти беседы, каждый из нас хорошо понимал, что главная встреча — встреча уже не коллективная со всей нашей группой, а индивидуальная — это встреча на Старой площади, в ЦК партии. Действительно, не один выезд за рубеж в служебную поездку не мог в те времена состояться без беседы там. Хорошим признаком был уже сам вызов на такую беседу. Это означало, что все развивалось нормально, в установленном порядке: не станут же вызывать в инстанцию для того только, чтобы отвести твою кандидатуру от поездки за рубеж, — для таких неприятных новостей есть другие кабинеты и другие люди. Но имело значение, как с тобой поговорят в Высоком доме: обнадежат или, может быть, даже пожелают счастливого пути. Тогда остается только ждать формального Решения, и Рубикон благословения останется позади.

Такой вызов состоялся. Время стерло детали разговора. Велся он размеренно, солидно, в благожелательном ключе. Главное внимание уделялось всякого рода предостережениям насчет опасностей, подстерегающих «там» советских людей. Услышанные в первый раз они не звучали слишком ходульно, хотя были — по необходимости — стандартными (не забывайте брать чеки при покупках в магазине, живите строго по средствам, избегайте долгов даже в своем коллективе, не посылайте писем домой иначе, чем через диппочту, и многое в таком духе, вплоть до того, что, увидев на тротуаре монету, лучше пройдите мимо). Были предупреждения и насчет того, что не все, конечно, места в Париже достойны внимания советского человека.

Правда, звучали и явно новые нотки. Мол, миссия у вас необычная, постарайтесь получше познакомиться с Францией, получше ее узнать.

Наконец, зеленый свет был дан. Всем семерым: А. Богачеву, М. Бусарову, Ф. Иванову, А. Ивлеву, В. Рыбакову, Г. Соклакову. Меня назначили старшим по группе, своего рода старостой. Кроме того, с нами направили в Париж преподавательницу французского языка Нину Петровну Пименову, которой было вменено в обязанности обеспечение максимальной эффективности нашего пребывания в стране по части изучения французского языка. Нина Петровна была значительно старше нас. Мы никогда с нею раньше не встречались, но нас сразу подкупило то, что на роль классной дамы она не претендовала и свои руководящие функции не переоценивала. Так, значит, в путь!

* * *

Добирались тогда из Москвы в Париж либо поездом, — путь занимал пять дней, либо самолетом, и тогда можно было управиться за день. Оба маршрута пролегали через Прагу. На нашу долю выпал авиационный вариант. До Праги мы летели на нашем двухмоторном «Ил-14» с остановкой в Вильнюсе. В Праге были во второй половине дня. Остальной путь проделали на четырехмоторном «Суперконстелейшн» — самом крупном в те годы пассажирском самолете. К своему удивлению, мы обнаружили, что кроме нас других пассажиров на борту не было. Если учесть, что этот единственный французский самолет (советских рейсов в Западную Европу тогда вообще не было), связывавший и Советский Союз, и Чехословакию с Парижем, летал то ли три, то ли два раза в неделю, можно себе представить «интенсивность» общения этих стран с Францией и с Западом вообще. Что же касается нескольких наших крохотных групп — по семь-пять человек, — то они отправлялись во Францию, в США и Англию для того, чтобы повысить качество языковых знаний, то есть подготовить средство осуществления грядущих контактов, взаимного знакомства, переговоров, а может быть, кто знает, и чего-то большего. И ручейками-то это не назовешь. Скорее самые первые капли дождя. Но дождя теплого. И потом, никуда не денешься: в начале должно было быть слово!

Гудят моторы. Все вокруг необычно. Громадный после скромного ИЛ-а салон, размер которого кажется еще больше из-за зияющих пустотой кресел, элегантные стюардессы, затянутые в такие узкие костюмчики, что похожи на казавшиеся раньше фантастическими модели из журналов мод, газеты, номера «Пари-Матч» навалом. Прибываем в аэропорт Орли. Дорога от него в Париж — это не нынешняя автострада, а узкое шоссе. Добираться до города надо часа полтора-два мимо огней многочисленных пригородов. Но это только добавляет впечатлений, во всяком случае в этот момент, начинающегося знакомства с Францией. К тому же мы воспитаны на чтении «Юманите», и теперь с дорожных указателей в глаза бросаются знакомые названия населенных пунктов т. н. «красного пояса Парижа».

В посольстве нас встречают приветливо. Нам созданы действительно особые условия. Платят полноценную зарплату стажера — начинающего работника посольства, покрывают все расходы на учебу.

Посол получил предписание занимать нас работой не более чем полдня, оставляя другую половину — до обеда — полностью свободной для занятий. И еще одна примечательная деталь: нас не только не ограничивают в передвижениях по Парижу, но предписывают как можно чаще посещать кино, театры, музеи, выставки. Единственный красный семафор — злачные места, с мотивировкой: чего, мол, вы сможете почерпнуть там для языка?

Мы проходим небольшой курс занятий в школе иностранных языков — Берлице, посещаем лингвистический институт, чтобы подправить произношение, но главное внимание уделяем учебе на краткосрочных Курсах французской культуры в Сорбонне.