Дипломат поневоле - [21]

— Да, — просто ответил Липатов.

— Капитан Зайченко. Мне поручено вас встретить и показать ваши каюты. Как долетели?

— Хорошо, товарищ капитан, — кивнул ему в ответ Липатов. — Можно даже сказать, отлично.

— Еще бы, сам Топорков пилотировал! — улыбнулся капитан так, как будто это была его личная заслуга.

— А что, хороший пилот? — поинтересовался у проводника Ким.

— Топорков? Не просто хороший. Повезло вам, он, пожалуй, лучший пилот-космонавт в России, почти легенда. С ним летать — одно удовольствие, правда, редко получается, он обычно всяких генералов возит. Ну ладно, держитесь, пожалуйста, за мной, покажу ваши, так сказать, апартаменты. Тесноваты они, конечно, но тут у всех так.

— Да я представляю. Не в первый раз, — пожал плечами подполковник.

Каюта Илье досталась та же самая, в которой он летел к Элии. Нельзя сказать, что это произошло совсем случайно, просто капитан Зайченко привел их в хорошо знакомый по первому полету жилой отсек и радушно предложил выбрать понравившиеся каюты, благо все они были одинаковыми. Вот Илья и решил поселиться в той, где он уже один раз жил, а Ким и Борис присоединились к нему. Одна койка из четырех так и осталась свободной, в этот раз народу было немного, некоторые каюты стояли полностью пустыми. Правда, туда еще должны были заселиться техники из сопровождения посольства, которые прибудут на борт послезавтра. Старт «Варяга» намечался через четыре дня.

Снова пришлось вспоминать прошлогодние навыки жизни при пониженной гравитации. Прием пищи, медленный и осторожный, когда суп тихонько-тихонько зачерпывается ложкой и подносится ко рту в течение трех-четырех секунд, во избежание заляпывания стен, стола и рядом сидящих товарищей. Осторожное передвижение по коридорам, когда каждый излишне резвый толчок ногой от пола приводит к чувствительному удару лбом об потолок (еще бы, гравитация стала меньше, но масса тела никуда не делась), и, что особенно нравилось Илье, — удивительное ощущение легкости при передвижении. Когда, едва прикасаясь к узким настенным скобам, практически без участия ног он буквально взлетал вверх по вертикальным шахтам-коридорам, путешествуя из отсека в отсек, парень испытывал настоящее наслаждение, чувствуя себя прямо суперменом из фильма. Не говоря уж про сон при одной десятой G — никакой перине, никакому водяному матрасу не сравниться по мягкости с пониженной гравитацией. Правда, приходилось пристегиваться ремнями — иначе, без привычки, переворачиваясь во сне с правого бока на левый, можно было запросто упасть с узкой койки, оттолкнувшись от постели слишком сильно. Ну и, конечно, тренажеры. Во время полета без них никак — если не уделять силовым упражнениям на все группы мышц и общефизической подготовке как минимум четыре-пять часов в сутки, то через месяц десантник при высадке будет, как говорится, профнепригоден. Потому что для него даже винтовку поднять станет проблемой. Илья помнил, как у него болели все мышцы и суставы на Земле первые несколько дней после возвращения с Элии. На Альвале, с ее девятью десятыми G, вряд ли будет легче. Так что отлынивать от тренажеров нельзя никак. Тем более что в условиях низкой гравитации по неким медицинским соображениям большую разовую нагрузку инструкторы не рекомендовали — все упражнения были нетяжелыми, но утомительно длительными.

До самого старта никаких новостей не было. Все по графику — завтрак, тренажеры, занятия с оружием и материальной частью (естественно, без стрельб), обед, снова тренажеры и занятия, ужин, свободное время, отбой. Липатов проследил, чтобы режим дня соблюдался каждым офицером как часы, но лекций по текущей ситуации не читал и никаких особых указаний не давал. Компьютеры в каютах тоже не могли быть источниками информации — в них была масса справочной литературы, но доступ в медиасеть полностью блокировался. Первый день старта прошел так же буднично, если не считать тех сорока минут, которые по технике безопасности следовало провести, привязавшись к койкам в каютах во время пуска двигателей. Никаких ощущений при этом практически не было. Полежали, услышали отбой, отстегнулись и пошли на обед. Грибной суп и макароны по-флотски, разве что в честь старта — каждому по кусочку торта и стакану сухого красного вина. Время ответов на вопросы пришло позже, на третьи сутки полета, в восемь часов ровно по условно-корабельному времени.

Немолодой мужчина в черном комбинезоне и в старомодных очках с массивной оправой пришел в отсек вместе с Липатовым, когда парни только закончили завтракать и готовились отправиться на очередные два часа физподготовки в тренажерный зал. Одет он был в странную униформу, подобной Илья еще не видел. Черный комбинезон с золотым шитьем на рукавах и воротнике, странные погоны золотого цвета со скрещенными пальмовыми листьями и одной большой звездой вроде генеральской, вышитый двуглавый российский орел на груди. Илья сразу так и не смог сообразить, кто перед ними. Впрочем, в планы загадочного посетителя не входило долго держать офицеров в неизвестности.

— Доброе утро, господа, — как-то совершенно по-штатски поприветствовал он парней. — Моя фамилия Дубов, Иван Иванович, я назначен чрезвычайным и полномочным послом Российской Федерации на планете Альвала. Прошу прощения за то, что не познакомился с вами раньше. Но тут у нас такая кутерьма была с этим стартом… — Посол снял очки и неловким жестом положил их в карман комбинезона. Стало хорошо видно, что глаза у него немного воспаленные, а высокий лоб изрезан глубокими морщинами. — В общем, только сегодня все более-менее утряслось. Но давайте хоть сейчас познакомимся, нам еще вместе работать и работать. Товарищ подполковник, может, пройдем в конференц-зал? — обратился посол к Липатову. — Разговор у нас не быстрый будет.