Династия Романовых - [108]

10 ноября 1825 года, встав с постели, Александр впервые потерял сознание, а придя в себя, с трудом произнес несколько слов. Придворный врач уже не верил в выздоровление и предложил императрице послать за священником. 15 ноября Александр I исповедался в присутствии императрицы, близких, врачей и камердинеров. Утром 19 ноября Александр Благословенный, не приходя в сознание, скончался. Ему было сорок семь лет и одиннадцать месяцев.

Во всей этой кратко изложенной хронике есть несколько загадочных моментов, которые до сих пор не могут прояснить историки. Начать хотя бы с того, что император умер на 48-м году жизни, полный сил и энергии, до этого никогда серьезно не болел и отличался отменным здоровьем. Правда, некоторые странные перемены в поведении Александра окружающие все же замечали, особенно в последние два года его жизни. Во-первых, Александр все более уединялся, держался особняком, хотя в его положении и при его обязанностях сделать это было чрезвычайно сложно. Он часто пребывал в меланхолии, отстранился от дел, неоднократно говорил о своем желании снять с себя бремя власти и прожить остаток жизни в уединении. Близкие к нему люди все чаще слышали от него мрачные высказывания. Увлекшись мистицизмом, он практически перестал с прежней педантичностью вникать в дела управления государством, во многом передоверившись всесильному временщику Аракчееву. Еще одна странность заключалась в том, что Александр, так любивший в молодости общество дам, в зрелом возрасте совсем к ним охладел. За годы войн с Наполеоном он отдалился от любовницы Марии Нарышкиной, предпочитая жизнь в строгости и благочестии. В свои сорок семь лет Александр стал вести жизнь нелюдимого затворника. Оставшись один, он подолгу, преклонив колена, молился перед иконами. Напрасно дипломаты добивались аудиенции: Александр давал их с каждым днем все реже и реже.

И наконец, о причинах самой смерти Александра. Болезнь его была на удивление скоротечной. Согласно протоколу вскрытия, кончина императора «была вызвана желчной болезнью, сопровождавшейся осложнением на мозг». Но при этом врачи констатировали, что большая часть органов покойного находилась в превосходном состоянии. А очевидец вскрытия, квартирмейстер Шениг отмечал: «Я не встречал еще так хорошо сотворенного человека. Руки, ноги, все части тела могли бы служить образцом для ваятеля: нежность кожи необыкновенная». Кроме того, заметки свидетелей болезни царя Александра весьма противоречивы. Так, доктор Тарасов писал, что император провел «спокойную ночь», а доктор Виллье говорил о той же ночи, что она была «беспокойной» и государю делалось «все хуже и хуже». Протокол вскрытия подписан девятью медиками, но доктор Тарасов, который составлял это заключение и имя которого фигурирует на последней странице, в своих воспоминаниях писал о том, что этот документ он не подписывал. Получается, кто-то другой подделал его подпись?

Более того, исследование головного мозга усопшего выявило нарушения, оставляемые сифилисом, болезнью, которой Александр не страдал. И еще, в 1824 году царь перенес рожистое воспаление на левой ноге, а врачи, производившие вскрытие, обнаружили следы старой раны на правой ноге. А вот еще одна загадка: в дневнике доктора Виллье нашли странную запись: «С 8-го ноября я замечаю, что государя что-то более важное смущает, чем мысль о выздоровлении». Князь В. Барятинский, серьезнейший исследователь тайны смерти российского императора, считает, что Александр I воспользовался своим пребыванием в Таганроге и легким недомоганием, чтобы привести свой план в исполнение. Он скрылся, предоставив хоронить чье-то «чужое тело».

И все же самое удивительное происходило после смерти Александра. Гроб с его телом находился еще в Таганроге, а слухи, одни тревожнее и фантастичнее других, быстро распространились далеко за пределы города. Этому способствовало прежде всего то, что тело императора не было показано народу, что, в общем-то, объяснялось его плохим состоянием (несмотря на бальзамирование, лицо умершего быстро изменилось до неузнаваемости). Но об этом мало кто знал, а потому уже в Туле, куда приблизился траурный кортеж, прошел слух, будто бы «император был убит своими подданными извергами». Действительно, простому люду было от чего прийти в смятение. Смерть царя вдали от столицы после короткой и странной болезни, долго откладывающийся перевоз тела в Петербург, да и погребение без позволения увидеть лицо правителя в открытом гробу – все это не могло не породить всяческих слухов. Одни говорили, что государь вовсе не умер в Таганроге, а на английской шлюпке отплыл в Палестину к святым местам; другие утверждали, что он был похищен казаками и тайно уехал в Америку. Распространители этих версий, так или иначе, сходились в одном: вместо императора в гроб был положен солдат, похожий на Александра. Называлась даже фамилия двойника – фельдъегерь Маслов, доставивший императора в Таганрог и погибший буквально у него на глазах при дорожном происшествии.

И вот спустя десять лет, когда, казалось, красивая легенда давно развеялась, произошел любопытный случай: на окраине города Красноуфимска Пермской губернии у дома кузнеца появился человек – высокого роста, благородной осанки, скромно одетый, примерно 60 лет. Местным жителям он заявил, что его зовут Федор Кузьмич и у него нет ни семьи, ни денег, ни дома. Старика приговорили к 20 ударам плетьми за бродяжничество и к высылке в Западную Сибирь. Приютивших Федора Кузьмича крестьян очень удивили благородство манер и мудрость рассуждений этого необычного человека, его прекрасное знание петербургской придворной жизни и этикета, а также осведомленность о важнейших политических событиях. Он почтительно отзывался о митрополите Филарете и архимандрите Фотии, с волнением перечислял победы Кутузова, рассказывал о триумфальном вступлении русских армий в Париж. Образованный, говоривший на нескольких языках, старец давал дельные советы давшим ему приют людям и учил их детей. По всему было видно – этот человек не из простого народа. Более того, после знакомства с ним люди убеждались, что под маской простолюдина скрывается одно из самых высокопоставленных лиц империи. Некоторые, не осмеливаясь произнести это вслух, находили в нем поразительное сходство с почившим императором. Федор Кузьмич был широкоплеч, с правильными чертами лица, голубыми глазами, облысевшим лбом и длинной седой бородой. У него была та же величественная осанка, та же статная фигура. К тому же Федор Кузьмич был, как и Александр, глуховат. Кое-кто даже утверждал, что видел в его жилище икону с вензелем «А» и императорской короной.