Династия любви - [2]

Сэр Осмунд Ставерли, пятый барон, отличался яркой красотой и импозантностью. Пока его семья была в полном составе, жизнь его протекала спокойно в прекрасном доме на территории большого поместья. А когда не стало жены, он вернулся к прежним увлечениям и привычкам, усвоенным в молодости.

Тила была еще совсем маленькая и не могла понимать, что происходит в поместье. В доме появлялись беспечные, раскованные актрисы – одна другой лучше и, конечно же, дороже. Сколько их прошло через руки сэра Ставерли! Так же, как дорогих колясок и породистых лошадей. Какие-то лошади оставались потом в поместье, но большинство отправлялись на бега, которым пятый барон отдавался с чрезвычайным воодушевлением. Он делал большие ставки, далеко не всегда обеспечивавшие удачу.

– Он потратил все наши деньги, – как-то сказал Роби с грустью, – на медленных лошадей и быстрых женщин.

Тила не совсем понимала смысл этих слов. Но значение долгов, которые оставил им отец, сознавала прекрасно. Он закончил свои дни на дуэли – опять-таки из-за женщины, принадлежавшей, по выражению Роби, к категории тех самых «быстрых». Официально дуэли были запрещены королевой Викторией, но, разумеется, происходили время от времени, хотя и держались в строгом секрете.

Тиле было тяжело думать о своем красивом, молодом отце, который отправился в Грин-парк лишь для того, чтобы найти там свою смерть. Человек, убивший его, поспешно уехал за границу. Но он сможет вернуться обратно через три года, а сэра Осмунда уже никто никогда не сможет вернуть.

Случившееся повергло Тилу в шок. Роби, оканчивавший в то время Оксфорд, немедленно возвратился домой. Он не мог даже вообразить, что время, когда он станет сэром Робертом Ставерли, шестым бароном, наступит так скоро.

– И что же, – яростно кричал он, – я получил титул с кучей долгов и без единого пенни!

Кредиторы не отставали. Единственным способом рассчитаться с долгами отца была продажа всего мало-мальски ценного в поместье. С молотка пошло не только внутреннее убранство дома, но и часть земель, весьма кстати приобретенных за последние пятьдесят лет. Были проданы три лучшие фермы, возделанная земля, приносившая доходы от урожая, много лугов.

Остались только пастбища, где теперь некого было пасти, любимый с детства лес, который невозможно было продать, и деревня, созданная специально для слуг Большого дома, выходивших на пенсию.

Когда-то, покидая поместье, они селились в свежевыстроенных милых домиках, где протекала их старость. Теперь же деревенька, как, впрочем, и все вокруг, выглядела довольно жалко. Многие дома скособочились, краска на них облупилась, изгороди сломались или повалились, в садах не росло ничего, кроме сорняка.

– Мне стыдно показываться в этой деревне! – сказала Тила брату полгода назад.

Он ответил своеобразно:

– Если у меня не будет нового вечернего костюма, я не смогу принять приглашение на званый ужин и останусь голодным!

– Так что же нам делать? – растерялась Тила.

– Бог знает, сестричка, – отмахнулся Роби, – лично я не имею понятия.

Вскоре он уехал в Лондон, прихватив с собой ковер: он надеялся получить за него несколько фунтов. Они прикинули, что ковер не относится к категории тех вещей, которые нельзя продавать.

– Я думаю, если попытаться продать тиару, то кто-нибудь обязательно заметит, – сказал Роби. – А что, если ее просто заложить? Можно получить довольно приличную сумму!

– Тебе это не удастся! – возразила девушка. – Навязался на нашу голову этот ужасный адвокат! По какой-то необъяснимой причине он является нашим доверенным лицом и приезжает каждые три месяца, чтобы проверить, все ли на месте.

Она со злостью топнула ногой.

– Я ненавижу его! Обычно стараюсь уехать на целый день, когда он здесь. Он повсюду сует свой нос!

– А может, он просто делает свою работу? – охладил ее пыл Роби. – Но, знаешь, когда я думаю, сколько может стоить подлинник Шекспира из нашей библиотеки, мне кажется, есть смысл рискнуть и попробовать продать его.

– Ничего, кроме скандала, из этой затеи не получится! – ответила Тила. – И ты знаешь об этом ничуть не хуже меня. Если история попадет в газеты, те милые хозяйки вечеров, которых ты так часто навещаешь, навсегда вычеркнут твое имя из списков приглашенных.

– Те милые хозяйки вечеров или как ты их там называешь, – парировал Роби, – всегда накормят меня неплохим обедом и ужином. Беда в том, что сейчас я не способен обеспечить себя даже завтраком.

Девушка подумала, что не может позволить себе вообще никакой еды. Если бы не кролики, голуби и утки, которые еще оставались на территории поместья, она и Коблинсы давно бы умерли от голода. Отец научил ее стрелять еще в детстве, и сейчас это умение очень пригодилось. Тила ненавидела убивать беззащитных животных, но выбора у нее не было.

Коблинс страдал от ревматизма, однако все еще умудрялся выращивать картошку и кое-какие овощи на своем маленьком огородике, который находился на территории когда-то большого, цветущего хозяйского сада. Но старик сдавал с каждым днем, и девушка вынуждена была ездить по лесам в надежде застрелить кого-нибудь на обед; в случае неудачи все трое ложились спать голодными.