Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях - [18]

Самым могущественным считался род Аль Гайлани (его представители возглавляли правительство четыре раза, Абдуррахман аль-Хайдари аль-Гайлани стал первым премьер-министром Ирака). Багдадские семьи враждовали между собой, подобно средневековым династиям Апеннинского полуострова. В иракской столице были свои Медичи, Борджиа и Сфорца. Их конфликты ничем не уступали воспетой Шекспиром войне между Монтекки и Капулетти. Представители знатных родов Багдада десятилетиями жили в Стамбуле и имели доступ если не к самому султану, то хотя бы к великому визирю. Они привыкли к власти и не собирались от нее отказываться.

Одни багдадские кланы имели персидские корни. Другие были тюркского происхождения — еще в XVII веке их предки примкнули к османскому султану Мураду IV и получили землю в награду за верную службу. Арабов среди знатных багдадцев насчитывалось менее половины — да и те, по легендам, вели родословные от подданных древних империй, которые в свое время присоединились к победоносным армиям Омейядов и Аббасидов. Главы уважаемых багдадских семей были степенными, тучными бородачами. Они носили длинные одежды, ходили медленно, говорили мало и тщательно скрывали размеры своих богатств. Сыновья подражали отцам и настороженно относились к любым новшествам — будь то система мандатов или европейский брючный костюм.

Когда Фейсал приехал в Багдад, там не было правительства — только британская военно-политическая служба. На самом деле всем заправлял Нагиб аль-Гайлани. Страна испытывала острый кадровый дефицит. Иракцы не годились на роль чиновников. Все, кто обладал хоть каким-то административным опытом, или бежали из Месопотамии с османами, или трудились в фирмах, принадлежавших столичной знати.

Христианские и индийские клерки увеличивали и без того немалые состояния членов городской элиты. Наследников уважаемых исламских родов обрезали раввины. Все респектабельные семьи Багдада держали еврейских управляющих, торговых представителей и финансовых консультантов. Христиане, индусы и евреи делали ту работу, которую мусульмане презирали или не могли выполнять. Иными словами, столица Фейсала была настоящим восточным ульем. Город жил так же, как и в Средние века, — не обращая внимания ни на Запад, ни на другие регионы страны.

23 августа 1921 года Фейсал был провозглашен королем Ирака. Это произошло в 6:00 на открытой площадке в центре цитадели. В мероприятии участвовали верховный комиссар Месопотамии Перси Кокс, генерал Эйлмер Холдейн, Саид Махмуд аль-Гайлани (сын старого Нагиба) и адъютант Фейсала — сириец Тахсин аль-Кадри. Король в униформе цвета хаки прошел по ковровой дорожке и уселся на импровизированный трон — наспех сколоченный из деревянных ящиков с логотипом японской пивной компании «Asahi». Церемония была краткой. Саид Махмуд от имени Кокса прочел прокламацию на арабском языке, оркестр сыграл гимн Великобритании «Боже, храни короля», а почетный караул 1-го батальона Дорсетширского пехотного полка произвел 21 ружейный залп. После этого над цитаделью взвился флаг Королевства Ирак.

Основы государственного строя Ирака закреплялись в конституции, над ней работал английский адвокат Эдгар Бонэм Картер. Король объявлялся конституционным монархом — с правом назначать министров и освобождать их от должности без согласования с парламентом. Личным советником Фейсала стал Кинахан Корнуоллис — экс-сотрудник Арабского бюро. Он обязался в кратчайшие сроки организовать систему госслужбы и сформировать штат английских помощников — в то время как иракцы могли занять руководящие должности.

Конечно, не все британцы, приглашенные в Ирак, остались там надолго — но многие посвятили этой стране всю жизнь. Пока одни упивались собственной значимостью и наслаждались восточной экзотикой, другие упорно трудились. Судьба забрасывала этих удивительных людей в глухие деревни Месопотамии, дикие горы Курдистана и знойные пустыни, но они всегда помнили, зачем они здесь — на древней земле между двумя великими реками, Тигром и Евфратом.

Англичане проектировали ирригационные системы, мирили враждующие племена, налаживали работу министерств и департаментов, осуществляли перепись населения. Они так и не дождались благодарности: вскоре иракские политики заявили, что услуги британских чиновников незначительны и направлены на узурпацию ими власти. Но деятельность англичан была жизненно важна для становления и развития арабского государства.

Если без британцев королевство погибло бы, то без национально-освободительного движения иракцы могли даже не мечтать о суверенитете. Фейсал лавировал между английскими администраторами и багдадскими националистами. Он поочередно успокаивал первых и поощрял вторых, он был одновременно и зайцем, и гончей — но не испытывал от этого ни малейшего неудобства.

Первый король Ирака с детства привык к вероломству. Как мы помним, он вырос в столице Порты, где султан удерживал его отца Хусейна в качестве заложника. Фейсал рано научился лукавить и скрывать свои эмоции. В Стамбуле плелись изощренные интриги и велись подковерные игры, за которыми принц внимательно наблюдал. Между сыновьями шарифа шло негласное соперничество. Имея двух старших братьев, Фейсал знал, что не унаследует трон в Хиджазе, — поэтому его снедала жажда власти. Участие в арабском восстании, неудача на Парижской конференции и изгнание из Сирии взрастили амбиции амира. Теперь, заняв престол в Багдаде, он был готов делать то, чего так долго и страстно желал, — править собственным королевством.