Дилетант галактических войн - [5]

После бурных, но недолгих дебатов решение было принято. Эскадра, взяв на буксир док, растворилась в глубинах космоса. Правда, не сразу — сначала она наведалась к соседям, на «Океан-25», новенький, недавно вошедший в строй док, близнец их собственного, в ангарах которого покоилось несколько недостроенных кораблей. Базу никто не охранял, и её без проблем прихватили с собой, однако на этом удача и закончилась.

Через два дня эскадра угодила в природную ловушку — хроноворот. Это таинственное для имперских учёных явление наблюдалось крайне редко и происходило всегда в открытом космосе, вдали от звёздных систем. Считалось, что хроноворот неопасен — космос велик, и вероятность случайной встречи с ним составляла миллионные доли процента. Кроме того, хроноворот всегда был спутником мощного гравитационного шторма, некоторые учёные считали даже, что хроноворот — это нечто вроде «глаза» тайфуна. Возможно, они и были правы, но таково уж было счастье Гасса — и хроноворот, хоть и слабенький, ему встретился без всякого шторма, и вляпалась в него вся эскадра.

Для рассчитанных на тысячелетия функционирования кораблей ровным счётом ничего не изменилось, а вот люди постарели разом на три сотни лет. Достигнувшая в конце концов цели эскадра была практически мертва, лишь в медотсеке флагмана ещё теплилась жизнь…

На Земле шли Наполеоновские войны.

Часть первая АТАКА ДИЛЕТАНТА

Вот море молодых колышет супербасы,

Мне триста лет, я выполз из тьмы…

«Машина времени»

Глава 1

В замёрзшем лесу шёл замёрзший человек. Вернее, замёрз он ещё не до конца, ведь тогда он не смог бы идти, однако был весьма и весьма близок к этому, особенно теперь, когда сломалась зажигалка. Наверное, проще было сесть, привалиться к какой-нибудь берёзе или ёлке, чтобы хоть как-то укрыться от несильного, но пронизывающего в сорокаградусный мороз до костей ветра и, закрыв глаза, провалиться в объятия сна, плавно уносящего в вечность. Когда весной сойдёт снег, оголодавшие за зиму хищники быстро найдут труп, а что останется после них, доедят муравьи или какие-нибудь другие насекомые. Всё правильно, в природе ничто не пропадает зря. Наверное, никто и никогда не найдёт его останков… Возможно, именно эта мысль и гнала человека вперёд, хотя конец в любом случае был один. Он уже не чувствовал ног, несмотря на тёплые унты, а пальцы рук, на которые были надеты двойные вязаные рукавицы, одеревенели ещё раньше, но он всё равно упрямо шёл, проваливаясь в рыхлый снег то по колено, то по пояс.

Конечно, он был сам виноват, что попал в такую ситуацию. Сейчас, перед лицом смерти, не было смысла врать себе — желания надо соизмерять с возможностями, но неделю назад об этом как-то не думалось. Тогда у всех была сплошная эйфория — как же, на Новый год домой…

Тот день с самого начала не заладился — туман, опустившийся с вечера, не собирался рассеиваться даже к полудню. Нетипичное явление для конца декабря, надо сказать, но ветер с океана нагнал влажный воздух, и видимость снизилась почти до нуля. Метеослужба в последние годы вообще была бесполезна — несмотря на все свои спутники, компьютеры и прочие дорогостоящие игрушки, её прогнозы сбывались всё реже. Планете явно надоело баловство хилых двуногих, возомнивших себя венцом творения и интенсивно загрязняющих всё вокруг, и она решила преподать им урок. С климатом творилось непонятно что. Глобального потепления, о котором десятилетия верещали учёные, правда, не наблюдалось, но погода менялась по пять раз на дню даже в сравнительно спокойной средней полосе. Что уж говорить о всегда не слишком стабильном Заполярье, где температура плясала не хуже взбесившегося ёжика?

Так что резкое изменение погоды никого не удивило, но взволновало изрядно — на праздники домой хотелось всем, и то, что вахтовый день для их ударно-раздолбайской буровой бригады выпадал на двадцать восьмое декабря, не могло не радовать. А теперь праздники грозили накрыться звонким медным тазом даже для тех, кто жил в славном городе Усинске, куда, собственно, они и должны были лететь. Для тех же, кто жил в других городах и собирался пересесть на поезд или самолёт, проблема вообще вставала в полный рост и злорадно хихикала.

Однако потом всё вроде стало налаживаться — ближе к вечеру, в рано наступивших северных сумерках, туман начал подозрительно быстро рассеиваться, и почти сразу же им сообщили, что борт вылетел. И уже совсем в темноте загудели винты Ми-171. Поганенькая машина, намного менее надёжная, чем старенький Ми-8, как почему-то считали многие, однако сейчас ей были рады. А вот чему рады не были, так это вновь наползавшему туману, густому, как молоко. В такой ситуации вертолёт мог и уйти, всё зависело от воли пилота, но тому, очевидно, не слишком улыбалось назавтра повторять тот же маршрут, и потому он решил садиться. Угу. Решить решил, но огней вертолётной площадки явно не увидел и пошёл на посадку по другую сторону от буровой. Хорошо, растяжки[1] не зацепил.

Потом вертолёт, завывая, как последняя сволочь, на малой высоте облетел буровую и всё-таки сел, обсыпав собравшихся поднятым потоком воздуха из-под винта снегом. Открылся люк, вывалился наружу трап, и, как всегда, первым спустился механик, а потом начали вылезать обычно недовольные жизнью сменщики. «Обычно» потому, что на две недели в тундру, да ещё в праздники, где единственными радостями жизни будут диски с фильмами, телевизор, если не навернётся антенна, да прихваченная контрабандой бутылка, не особенно хотелось никому и никогда. Даже призванная подсластить пилюлю конфетка в виде премий настроения людям не улучшала.