Дилетант галактических войн - [154]

Эсминцы тем временем заняли позицию позади линкоров, прикрываясь от огня с планеты их силовыми полями и тяжёлыми броневыми корпусами, — а куда ещё им прикажете деваться? Эсминцы — не штурмовые корабли, их стихия — открытый космос, а не борьба с орбитальными крепостями. Кстати, крепости по виду и конструкции сильно отличались друг от друга, похоже, оборону планеты строили всем миром. Опять же, никто не знает, что в них напихано, поэтому эсминцы и прикрылись бронёй старших собратьев, осуществляя контроль задней полусферы и прикрывая их от внезапной атаки с тыла. Конечно, линкорам последнее и самим было под силу, но раз уж есть возможность, надо ею пользоваться. В особенности с учётом того, что в азарте боя не только юные лейтенанты, но и поседевшие на мостиках командиры кораблей часто склонны увлекаться и переставать замечать то, что происходит вокруг.

Ничего удивительного, что с эсминцев первыми заметили новую опасность. Из-за планеты, почти по краю атмосферы, до последнего прикрываясь ею, как щитом, вышло больше трёх сотен истребителей, небольших, слабо вооружённых, имеющих малую дальность, но манёвренных и быстроходных. Это, кстати, было крайне неприятно, Ковалёв даже пожалел, что не прихватил с собой в этот рейд авианосец. В совокупности объединённая авиагруппа эскадры численно всего втрое уступала силам обороняющихся, но на деле истребителей и не уступающих им по боевым возможностям разведчиков было всего пара десятков, остальное — тяжёлые штурмовики, десантные и транспортные боты, мало или вообще не приспособленные к манёвренному бою. При пятнадцатикратном численном перевесе да на коротких дистанциях у обороняющихся были все шансы уничтожить истребительную группу эскадры, а потом сожрать тихоходные транспортные машины без гарнира. Последнее вдобавок ставило под сомнение успех всей операции — что толку захватить контроль над орбитой, если десант на планету высаживать будет не на чем? Можно, конечно, посадить один из линкоров, но это немалый и неоправданный риск. Весьма неприятно, что имперские истребители, даже выйди они навстречу противнику, скорее помешали бы — сейчас зенитки кораблей могли вести огонь, не обращая внимания ни на какие помехи, а при наличии в космосе своих машин при постановке заградительного огня пришлось бы это учитывать.

Ещё одним паршивым моментом было то, что на вооружении этих планетарных истребителей были лазеры. Силовое поле, защищающее корабли от большинства средств поражения, было бессильно против лучевого оружия, действующего в оптическом диапазоне. Конечно, восьмимегаваттный лазер импульсного действия не представлял серьёзной угрозы для корпуса линкора, и даже броня эсминца была для него непрошибаема, но зато такой лазер мог существенно повредить не защищённые бронёй надстройки. А лишиться в бою антенн — значило оглохнуть и ослепнуть, да и зенитные турели, не прикрытые тяжёлой бронёй, тоже могли быть изрядно прорежены. Остаться же без средств наведения и зениток в преддверии вполне реальной пока ещё торпедной атаки было перспективой малоприятной. Впрочем, до зениток вражеским истребителям ещё надо было добраться, в первую очередь пройдя через их же огонь.

И зенитки этот огонь, естественно, открыли, благо силовое поле имело одностороннюю проницаемость. В сторону истребителей полетели порции высокотемпературной плазмы, пучки разогнанных до высокого сверхсвета протонов и самое страшное оружие ближнего боя — вольфрамовая шрапнель. Куча маленьких, с дробинку, шариков на бешеной скорости могла превратить небронированный истребитель в дуршлаг. Правда, на большой дистанции рассеивание превращало компактную группу шрапнели в облако с низкой плотностью, но при этом и увернуться от него было куда труднее. Кинетическая энергия даже таких маленьких кусочков металла, летящих с огромной скоростью, была колоссальна. Динамический удар даже одной шрапнелины проламывал небронированный корпус истребителя, вырывая изрядные куски. И пусть одна-две относительно небольшие пробоины, как правило, опасности для истребителя не представляют, но повреждения имеют свойство накапливаться, и, рано или поздно, очередное попадание станет фатальным.

Истребители в ответ сами открыли плотный огонь и начали хаотично маневрировать, сбивая имперцам прицел. Впрочем, плотность их огня не шла ни в какое сравнение с тем, что могли противопоставить им линкоры, да и баллистические компьютеры имперских кораблей оказались на высоте. Надо признать, правда, что пилоты обороняющихся максимально полно использовали своё преимущество — как бы ни был совершенен компьютер, как бы быстро он ни просчитывал вероятности, человеческая непредсказуемость всегда будет давать пилотируемой машине преимущество перед беспилотниками. Конечно, пилотировать истребитель куда опаснее, чем просто загнать пакет программ в автопилот, но во все времена и у всех народов люди, оседлавшие высоту, трусами не были. Поэтому они, рискуя жизнями, атаковали корабли, рядом с которыми выглядели безобидными мошками, и добились всё-таки своей цели. Только вот цель эта была совсем не той, что думал Ковалёв. Он понял это, когда силовое поле его флагмана содрогнулось от страшного удара и замерцало, перегруженное мощным энергетическим всплеском. И одновременно по всем отсекам корабля прокатился истошный рёв сирен.