Дилетант галактических войн - [15]

Видно в полумраке было паршивенько. Глаза, несмотря на щедрый дар корабельного регенератора, позволившего видеть при необходимости каждое пёрышко летящей в небе птицы, всё-таки адаптировались к резкому изменению освещённости пару секунд. Впрочем, компьютер на лбу тут же, хотя его об этом и не просили, начал передачу в мозг видеоизображения, призванного заменить человеку в такой ситуации зрение. Всё правильно, он был рассчитан на обычного человека, зрение которого адаптируется значительно дольше. Сделав мысленно пометку поменять настройки, Ковалёв выключил надоедливую опцию и, убрав мешающее и раздражающее удвоение, возникшее при наложении того, что он видел собственными глазами, и видеотрансляции, смог наконец осмотреться.

М-дя, ничего хорошего он не увидел. Неходящих было аж семь человек, среди них одна женщина. Это согласовывалось с тем, что он уже знал, включая смерть Джораева. Однако за то время, пока его не было (исключая те месяцы, которые все здесь находились в стазис-поле и не чувствовали течения времени), их состояние ухудшилось. Резкий запах давно не мытых тел и болезни, от которых Ковалёв успел отвыкнуть, бил в ноздри. Похоже, что Шерр тогда со своим стазисом успел вовремя. Лучше бы он, конечно, установил поле сразу после того, как подобрал Ковалёва, а не через неделю с лишним, но, как говорится, на бесклёвье и рак — рыба. Спасибо и на том, что вообще помог, совершенно не обязан был, если вдуматься.

Ковалёв начал укладывать пострадавших на носилки, которые, подчиняясь его командам, по очереди вплывали в вертолёт и услужливо опускались в нужном месте. Одному было неудобно, однако почти сразу ему пришли на помощь. Как ни удивительно, это оказался Джим — американец, несмотря на возраст, полученные травмы и общее истощение, всё ещё был довольно силён, так что получилось всё как нельзя лучше. Самое интересное, что Джиму вынужденное голодание даже пошло на пользу — сбросив лишний вес, он стал заметно подвижнее, да и одышка, мучившая его в последние годы, пропала.

Заметно потяжелевшие носилки двигались не то чтобы медленнее, скорее осторожнее. Ничего, впрочем, удивительного — хотя они и имели солидный запас прочности, но жители Земли были всё-таки намного крупнее и тяжелее, чем соплеменники Шерра, да и гравитация здесь сильнее, чем на большинстве планет империи. Даже несмотря на то, что люди были истощены, это сказывалось — инерцию никто не отменял, а встроенная в управляющие блоки носилок программа требовала доставить пациентов с максимально возможным комфортом. Вот и двигались носилки аккуратно, разворачивались плавненько, чтобы, не дай бог, не колыхнуться лишний раз. В принципе Ковалёв был даже благодарен им за это — прекрасно понимая, что имеет дело с довольно простым механизмом, он почему-то относился к ним как к живым существам. Забавные глюки сознания, которые частенько бывают у людей, любящих возиться с техникой и обладающих мало-мальски развитой фантазией. Впрочем, замедленность носилок проблемой не была — те, кто шёл на своих ногах, всё равно двигались медленнее, да и спешить теперь было в общем-то некуда. Кто умер, тот умер, их не вернёшь, а живых вытащат всех, в возможностях регенератора сомневаться не приходилось.

Пока Ковалёв размещал носилки с их особо ценным грузом в транспортных медицинских боксах, остальные рассаживались в кресла пассажирского салона. Изначально бот был предназначен для быстрой переброски из пункта «А» в пункт «Б» небольших армейских подразделений с их техникой, снаряжением и боезапасом, а также разнообразных грузов. Этакий высокотехнологичный аналог отечественного Ил-76 в космическом исполнении — минимальные средства защиты, минимальный (по имперским меркам) комфорт при высокой грузоподъёмности и дальности, приемлемой скорости и малой требовательности к обслуживанию и оборудованию мест базирования. Короче, рабочая лошадка пехоты и десанта — дёшево и надёжно плюс живучесть и неприхотливость, не свойственные гражданским машинам. Шерр рассказывал как-то, да и Ковалёву в информатории крейсера попадались сведения, что были попытки создания пассажирских и грузовых гражданских моделей на базе этих и аналогичных ботов, однако особым успехом они не пользовались. Толстосумы предпочитали изящные и дорогие яхты, а каботажные компании, занимающиеся перевозками в пределах планетарных систем (для межзвёздных перелётов такие боты были, увы, не приспособлены), предпочитали машины подешевле и поэкономичнее или просто выкупали по бросовым ценам списанную армейскую технику и перестраивали изношенные боты своими силами и под свои потребности.

Однако относительно низкий комфорт для собравшихся не играл роли по двум причинам: во-первых, даже просто факт, что они оказались сейчас вместо медленной смерти во вполне удобоваримой обстановке и, более того, их сейчас вывезут в цивилизованные места (о том, как их будут везти, никто не думал — мало ли у отечественных, особенно военных, КБ новинок, о которых ещё никто не знает, может, и сейчас вертолёт без винта сляпали), приводил их в состояние эйфории. Во-вторых, все были ещё в шоке и от смены времени года, и от явления Ковалёва, которого все списали в погибшие сразу, как он пошёл в свой безумный поход по зимнему лесу. Ну и в-третьих, низким комфорт был только по меркам империи, то есть кресла без массажа, воздух не ароматизирован, еда и напитки по одному нажатию клавиш не доставляются и т. д. и т. п.