Дилемма Джексона - [59]

Джексон взглянул на телефон, схватил трубку, набрал номер Туана и, едва услышав его голос, прошептал:

— С ней все в порядке, не волнуйтесь, — после чего, не дожидаясь ответа, положил трубку и выключил телефон.

«Разумно ли я поступаю?» — усомнился он, но тут же отбросил колебания и засуетился, выставляя на стол хлеб, масло, джем, молоко, кофе… Конечно, это будет не завтрак, а скорее полдник. Джексон выложил на тарелку шоколадное печенье и пирог со смородиной. Прислушался. Потом позвал:

— Эй, вы где?

Мэриан появилась на пороге ванной в темно-красном платье из хлопка с белым воротником, в котором приходила и к Туану. Что же на ней было всего несколько минут назад, когда он ее увидел? Джексон смутно припомнил черную нижнюю юбку, бюстгальтер, темные чулки, валяющееся на полу красное платье, и у него больно сжалось сердце. Господи, что он может для нее сделать? Он улыбнулся, почтительно кивнув, словно официант, указывающий на свободный столик. Она села, не сводя взгляда с Джексона. Он увидел, что она припудрила нос и причесалась.

— Завтрак подан! Желаете кофе?

— Да.

— Хотите бекона? Я вмиг поджарю. — Как он мог забыть о беконе?

— Нет-нет! Только кофе. Мне нужно спешить, я не должна здесь задерживаться.

— Я пойду с вами. Пожалуйста, съешьте что-нибудь. Вот, я сделаю вам бутерброд с маслом и джемом.

Джексон встал и принялся намазывать хлеб маслом. Мэриан не возражала. Она пила кофе.

В кухне ощущался странный запах, тот же, что он уловил в спальне. Джексон принюхался: смесь пота и духов.

Продолжая потягивать кофе, Мэриан поинтересовалась:

— Сколько вам лет?

Это насторожило Джексона и заставило задуматься; как лучше ей ответить?

— Сорок три, — решился он наконец.

Его редко спрашивали о возрасте, он мог припомнить всего несколько таких случаев, и, как всегда в подобной ситуации, на ум пришла первая встреча с дядюшкой Тимом: они посмотрели друг на друга, дядюшка Тим спросил, сколько ему лет, и снова молча посмотрел на него.

Мэриан выпила полчашки кофе, но есть отказалась наотрез. Глядя на нее, Джексон думал о том, как она красива. Он чуть не сказал ей это, но она опередила его:

— Спасибо за приют. Я пойду, нужно идти… Я должна уйти насовсем, исчезнуть. Не беспокойтесь, я не имею в виду самоубийство. Я сломала себе жизнь, и теперь мне нужно что-то придумать. Уеду за границу, навсегда. Вы даже представить себе не можете, в каком я отчаянии.

— Вероятно, говоря это, вы испытываете облегчение, но ведь на самом деле все совсем не так страшно. Люди переносят куда более серьезные удары и находят в себе силы вернуться к жизни.

— Вам тоже приходилось переносить такие удары?

— Вы не преступница, вы не совершили ничего ужасного. Постарайтесь успокоиться, возвращайтесь к Туану и Розалинде. Вы можете пожить у сестры, никто ни в чем не собирается вас упрекать, неужели вы этого не понимаете?! Я отвезу вас обратно, вам нужно отдохнуть…

— Я не хочу оставаться у Розалинды, я ведь пришла к Туану, а не к ней… Во всяком случае, со всем этим уже покончено!

Да, подумал Джексон, конечно, ей стыдно перед Розалиндой.

— Ладно, оставим в покое вашу сестру. Вы могли бы пожить у Туана, он будет заботиться о вас…

— Нет-нет, ему нравится Розалинда, и я не могу отдыхать. Я ничего плохого с собой не сделаю, просто скроюсь, возьму другое имя, уеду далеко, туда, где меня никто не найдет…

— Все это чушь, я не позволю вам исчезнуть! Неужели вы не понимаете, как волнуется Бенет? Я мог бы поговорить с ним, не сообщая, где вы…

— Я же сказала, что не хочу видеть Бенета!..

— Простите, ну ладно, тогда Милдред или…

— Я уеду из этой страны, о!.. Вы понятия не имеете о том, что это за боль!

«Так я ничего не добьюсь, — решил Джексон. — Нужно попытаться по-другому».

— Послушайте, Мэриан, — обратился к ней он, — можете вы откровенно и спокойно ответить мне на один вопрос? Вот вы говорили о том, какую страшную травму нанесли Эдварду и как он должен вас ненавидеть. Но он не испытывает к вам ненависти, и вы не нанесли ему никакой травмы. Однако я уверен, что есть некто другой, кого вы оттолкнули и кто, как вы считаете, тоже вас ненавидит. Разве такого человека нет?

Мэриан вспыхнула и ответила вопросом на вопрос:

— Откуда вы знаете? Да, существует один человек, которого я обидела и который ненавидит меня гораздо сильнее, чем Эдвард… Этот человек — дьявол, он готов убить меня. Вот видите, я дважды загубила свою жизнь.

Джексон достал из кармана конверт и вручил Мэриан.

В тот же день, когда его навестил Бенет, Эдвард Лэннион вернулся в Лондон. Он был совершенно выбит из колеи, а дурацкие предположения Бенета расстроили его еще больше: это же надо придумать, будто Мэриан вернулась к нему и он где-то ее прячет или — еще хлеще — будто он, пренебрегая душевными муками Мэриан, предпочел ей Розалинду! Внимательный, сочувственный взгляд Бенета, его знакомое доброе лицо, теперь чем-то отдаленно напоминавшее лицо дядюшки Тима, его явное желание проявить участие, утешить, погладить бесили Эдварда, он готов был выть от отвращения. Конечно, Бенет всегда был к нему исключительно добр. Но это уже слишком — назойливые напоминания о мосте, о Спенсере, словно он деликатно пытался обратить внимание Эдварда на моменты, когда тот не был безупречен. Какое-то время Эдвард оставался в бильярдной, продолжая кружить возле стола, пуская по нему шары и ловя их рукой. Почему, собственно, он выбрал именно эту комнату? Может, потому, что она хранила столько воспоминаний о прошлом, о далеком-далеком прошлом? Оно словно воплощалось в самой основательной устойчивости темного бильярдного стола. Здесь когда-то он был невинен и свободен.