Диктатура «просвещенных»: дух и цели трансгуманизма - [19]
Если религиозного мировоззрения Фрейда мы уже касались, то, если говорить об А.Эйнштейне, то в одном из своих писем он писал: «Слово бог для меня всего лишь проявление и продукт человеческих слабостей, а Библия — свод почтенных, но все же примитивных легенд, которые, тем не менее, являются довольно ребяческими. Никакая даже самая изощренная интерпретация не сможет это (для меня) изменить»>71. В.Л.Гинзбург пишет об ученом: «На вопрос о своих верованиях он ответил: “Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в гармонии всего сущего, но не в Бога, который заботится о судьбе и действиях людей”. Эйнштейн пользовался также термином “космическая религия”… Коротко говоря, Эйнштейн совершенно определенно не был теистом и, по моему разумению, его правильнее всего, как Спинозу, считать пантеистом»>72.
Очень символично, что первым Генеральным директором ЮНЕСКО стал внук Томаса Хаксли, член Лондонского королевского общества, Фабианского общества и Британского общества евгеники, биолог-эволюционист, сторонник естественного отбора, глобалист Джулиан Хаксли (1887–1975). Суть своего подхода этот «Мальтус ХХ века» (как его назвал историк Галл) выразил следующим образом: «Мы больше не нуждаемся в помощи теологического откровения или абсолютной метафизики. Для нашего философского видения нам достаточно Фрейда и Дарвина»>73.
Программу и политику организации Хаксли конкретизировал в работе «ЮНЕСКО: ее цели и философия», в которой утверждалось, что она «должна будет освободиться от всякого исключительного или сверхземного видения», основываться на всемирном гуманизме и исходить из эволюционного подхода. Хаксли определял это как эволюционный гуманизм, при котором «индивиды смогут достигнуть состояния полной реализации через преодоление себя».
Особое внимание в работе уделено «изучению и применению психоанализа и психологии “глубинного”… чтобы сделать так, чтобы мир стал более счастливым и эффективным», а также евгенике, в которой Хаксли видел науку о сохранения человечества в единстве с биосферой. Исходя из этого, «великий гуманист», озабоченный негативным воздействием демографического взрыва на среду обитания и культуры, утверждал, что «осознание того факта, что существует оптимальная численность населения относительно социальных и технологических условий, является первым необходимым шагом к контролю над населением». Эта «негативная евгеника» приняла у Хаксли форму борьбы за сохранение природы, поэтому он известен также как «отец-основатель» современного экологического движения. Про «недостойных» он, в частности, писал: «Наиболее низкие слои общества, те, кто генетически наименее одарены, не должны иметь легкого доступа к помощи, содействию и госпиталям, так как это устранит последнюю крепость естественного отбора, позволив детям слишком легко рождаться и выживать»>74.
Соответственно и новая мораль должна была основываться на анализе прогресса эволюции, который «сообщит нам некоторые критерии для определения легитимности или несправедливости наших целей и деятельности». Хаксли отвергал абсолютную истину и абсолютную мораль, заявляя, что «нужно избавиться от ложных верований, что существует что-то вроде как истина или добродетель». Поэтому «некоторые типы человека должны быть исключены из выполнения функций: христианизированный астеник, чересчур рьяные фанатики, напуганные сверхстрогой моралью — подобные люди должны быть отстранены от выполнения таких должностей, как судьи, преподаватели, магистры, управленцы». Это и понятно, поскольку в условиях эволюции, основанной на биологическом прогрессе, как писал Хаксли, «нет ничего неизменного и вечного в этике».
Как эволюционист Хаксли нашел своего единомышленника в лице Тейяра де Шардена — католического философа, иезуита, приспособившего католическое учение к теории эволюции и ставшего одним из создателей теории ноосферы. Он был лично знаком де Шарденом и к трудам его испытывал «буквально мистическое отношение» (Хаксли подготовил посмертное издание на английском языке книги де Шардена «Феномен человека»)>75. Но если последний действовал под маркой христианства, то Хаксли откровенно утверждал: «либо Дарвин, либо Бог!» Правда эволюционный гуманизм он понимал как соединение науки и религии, но религии отводилась подчиненная роль, поскольку именно наука должна определять, какие проявления религии «интеллектуально допустимы и социально желательны» с точки зрения человеческого прогресса>76.
В одной из своих статей на вопрос «Почему эволюция является религией?» он ответил: «Религия — это точка зрения, полностью охватывающая основу всего мира. Поэтому эволюция может взять на себя функцию, некогда исполняемую Богом, то есть она может стать сильным принципом, координирующим веру и надежду человека»>77.
Определяющей и направляющей силой этой эволюции становится сам человек, занимающий место прежних богов, и для определения ее конечной цели Хаксли вводит понятие «трансгуманизм». В своей работе «Новые бутылки для нового вина», написанной в 1957 г., он утверждает: «Человеческий вид может, при желании, преодолеть себя — не по отдельности… но в своей совокупности, как все человечество. Нам нужно
