Диктатура банкократии. Оргпреступность финансово-банковского мира. Как противостоять финансовой кабале - [21]
Примечательно, что банкиры обычно начинают активно обличать банковскую коррупцию лишь тогда, когда им уже терять нечего. Френкель это сделал лишь после ареста, а Лебедев — после того, как Центральный банк организовал тотальную проверку его Национального резервного банка. Как сообщил Александр Евгеньевич, в его банке высадился «десант» проверяющих из Центрального банка, насчитывающий более 130 человек. Случай, действительно, беспрецедентный. Мы не будем погружаться в изучение причин этой очередной разборки в «благородном семействе». Наверняка, это не последняя разборка, и мы имеем в будущем шанс узнать от очередного «опального» российского банкира новую порцию «тайн мадридского двора».
2.6. о надзорной коррупции, «отмывке» и «обналичке» денег в России
Большая часть писем Френкеля посвящена первому виду банковской коррупции — надзорной коррупции. В середине прошлого десятилетия она расцвела махровым цветом. В это время проводилась тотальная проверка коммерческих банков на предмет их вхождения в систему страхования банковских вкладов (ССВ). Чтобы пройти через «сито» отбора, организованного центральным банком, банки должны были отвечать ряду условий. Но отнюдь не тех, которые прописаны в официальных документах ЦБ по банковскому надзору. Сам помню то время: в окончательных вердиктах ЦБ ключевыми словами были: «моет» или «не моет». То есть: участвует банк в отмывании грязных денег или нет. Если первое, банку вход во «врата рая» закрыты. Если второе, банк становится уважаемым членом ССВ. Мы еще ниже будем рассматривать вопрос «отмывания». Френкель писал свои письма, когда кампания по повторной продаже банковских лицензий уже завершилась. Каковы же итоги? Френкель пишет, что, прежде всего, в ССВ попали все так называемые «кавказские» банки (хозяевами которых являются жители Северного Кавказа или бывшие выходцы из этого региона, ныне проживающие в столице и других крупных российских городах). Без особых проблем в ССВ попали все государственные банки (прежде всего, Сберегательный банк и ВТБ), «дочки» иностранных банков, а также отдельные «любимые» банки, специально опекаемые высокими чиновниками из ЦБ.
А что же с банками, которые не вошли в ССВ? Они обречены! У них начинают отбирать лицензии. Начинается показательная «порка». «За бортом» оказался 191 банк. Уже через несколько месяцев после завершения кампании выколачивания дани из подданных, ЦБ начал отбирать лицензии у «изгоев». Френкель отмечает, что на начало 2006 года были отобраны лицензии у 24 банков. На очереди находилась следующая партия, состоящая примерно из сорока банков. Френкель отмечает, что, судя по всему, «дань» была лишь необходимым, но недостаточным условием для попадания в ССВ. Да и принцип «мыл — не мыл», как выяснилось, также не особенно учитывался. Заключительный вывод анализа принятия решений центральным банком при отборе кредитных организаций при приеме в ССВ, проведенного Френкелем: «Итак, факты не подтверждают, что всенародно озвученный критерий «моет — не моет» был решающим при отборе банков в систему страхования. Зато факты подтверждают, что избирательный принцип применения законодательства при отборе в систему страхования был применен Центральным Банком в полной мере».
Какие же были действительные принципы принятия решения о членстве банка в ССВ? — Если внимательно читать письма Френкеля, то их очень немного:
а) размер взятки («вступительного взноса») за право вступления в ССВ;
б) общая величина «ренты», получаемой чиновником (чиновниками) ЦБ от банка>[30];
в) «прочие соображения».
«Прочие соображения» весьма многообразны, в них следует включить: готовность к «конструктивному сотрудничеству» банка с чиновниками ЦБ (исполнение любых их указаний), личное участие чиновника в капитале банка, особое политическое покровительство сверху (из Кремля), желание расчистить рыночное пространство для своего «любимого» банка и т. п. Впрочем, «прочие соображения» чиновников ЦБ, в конечном счете, сводятся все к тому же: расчету, что «любимый» банк будет обеспечивать их необходимой «рентой» (иногда не только в денежном виде). Если банк по объективным или субъективным причинам не в состоянии этого делать, «любовь» чиновника к такому банку постепенно охладевает, а затем может перерасти в ненависть. Банк становится «изгоем».
Фактически отбор банков в ССВ означал, что им предлагалось купить у ЦБ банковскую лицензию по второму разу. Все банкиры прекрасно понимали: те банки, которые не войдут в ССВ, превратятся в «изгоев», у них рано или поздно отберут лицензии. «Чистая» банковская лицензия (т. е. без каких-либо активов, клиентской базы и т. п.) на рынке банковских коррупционных услуг, как отмечает Френкель, имеет начальную цену от 1 (одного) миллиона долларов. Чтобы попасть в систему страхования вкладов, банкирам надо было платить дань первым лицам с Неглинки (центральный банк). Дань с каждого банка, подававшего заявку, составляла от нескольких сот тысяч до нескольких миллионов долларов (а в среднем, видимо, получался как раз миллион долларов). На тот момент в России было примерно 1300 коммерческих банков. Так что «урожай», согласно грубым оценкам, должен был составить 1.300.000.000 (один миллиард триста миллионов) долларов США. Правда, не все банки даже пытались вступить в ССВ. К тому же целый ряд банков были уже практически «мертвыми». С учетом этого оценку можно снизить до одного миллиарда долларов. Сам Френкель привел еще более скромную оценку — 250 млн. долл.
