Дикополь - [21]

- Эй, Элдар, - закричал ему Ахмет, любимый мюрид Анзора, - не стреляй, не надо!..

Элдар послушался и опустил автомат. Тогда Ахмет, с улыбкой приблизившись к Элдару, вдруг проворно выхватил из рукава нож и с криком: "Я убил твоего отца, убью и тебя, сучье отродье!" - дважды ударил сына Джохара ножом в живот.

- Умираю... за хазават, - успел сказать тот.

Говорят, между Байсаевыми и Ахметом была кровь. Якобы Джохар в Казахстане, в Петропавловске, в 1976 году зарезал из ревности родного дядю Ахмета, красавца, весельчака, актера театра юного зрителя...

Обо всем этом рассказали мне принимавшие участие в боевых действиях Салман и Магома.

Но пока они воевали, меня сторожили поочередно дальняя родственница Салмана Зайдет, маленький кудрявый мальчик, родители которого погибли при штурме Дикополя, и Салманова тетка.

Вооруженная новеньким АК-47 румынского производства, Зайдет не сводила с меня глаз. За окном трещали выстрелы, а мы пялились друг на друга. Она была красива той особенной красотой горских женщин, которая кажется пугающей. Муж ее жил в Москве, ворочая куплями-продажами иномарок, а Зайдет, со своими тонкой талией, высокой грудью, с родинкой в левом углу тонких губ, тетешкалась с безвестным сиротою в Богом забытой деревне.

Иногда муж присылал красавице турецкую дубленку, итальянские сапоги, сережки с бриллиантами... Но куда здесь пойдешь в подобных сережках? Прогуляешься с кувшином до речки и обратно...

- Ты из Москвы? - тихо, стараясь, чтоб не услышала тетка, спрашивала меня Зайдет. - Я знаю, что из Москвы...

Помолчав, покусывая кончик черного повязанного на голове платка, она спрашивала еще:

- Скажи, ты не видел там моего мужа? Он толстый, с усами, зовут Гамзат... Правду скажи.

- Не видел, Зайдет.

- Возле метро "Аэропорт" живет...

- Нет.

- Квартиру двухкомнатную снимает...

- Не видел.

Взгляд Зайдет выражал недоверие.

- Как можно в одном городе жить и ни разу друг друга не встретить?..

- В Москве живет двенадцать миллионов человек...

- Это сколько?

- Ты училась в школе, Зайдет?

Она краснеет.

- Я родилась на дальнем пастбище, в семье пастуха... Нас в семье восемь детей, все девочки. Отец не хотел отдавать нас в школу, думал разбогатеть... Ты не знаешь? За неграмотную жену у нас большой калым платят! За ту, у которой образование - не платят почти ничего... Я в семье старшая. Гамзат дал за меня отцу подержанный "мерседес", говорят, такой больше двадцати тысяч долларов стоит... Отец очень радовался. Гамзат быстро научил его ездить. "Вот руль, - говорил он, - вот одна педаль, вот вторая. Нажмешь на левую педаль - "мерседес" едет, нажмешь правую - стоит". Отец сел в "мерседес", нажал на левую педаль и приехал из аула на свое пастбище. Нажал на правую, "мерседес" остановился... Он и сейчас стоит там, на дальнем пастбище, позади нашей сакли, куры живут в нем, молодые козы скачут по его крыше...

- Что ж Гамзат?

- Он вскоре после нашей свадьбы уехал. Я оказалась бесплодной, и вот... У нас не любят бесплодных женщин. Гамзат сказал отцу, что он обманул его, отдал за прекрасный, почти новый "мерседес" порченую девку...

Зайдет замолчала, терзая зубами платок.

- Только врет он, - сверкнув глазами, прошептала она, - врет, проклятый волк! Это не я бесплодна, не я, а он...

Кудрявый мальчик, прикорнувший на ковре в углу, вздрогнув, открыл глаза и, глядя на автомат в руках Зайдет, заплакал.

- Что ты, маленький, - ласково заговорила она. - Не бойся, не бойся, это всего лишь игрушка...

- Не-ет, - судорожно кривя рот, плакал малыш, - обманы-ы-ва-а-ешь... Это настоя-ащий... Настоящий автома-ат... Он стреля-ет! Из него можно уби-ить... Не люблю тебя! Ты дура... Я к маме хочу-у! Мама! Мама!..

Шаркая ногами, в комнату вошла старуха - тетка Салмана, живущая в сакле, как я понял, из милости.

- Ну-ка, - приказала ей Зайдет, - бабушка, забери этого постреленка.

Старуха, кудахча, подняла всхлипывающего мальчика на руки, целуя его, унесла в соседнюю комнату...

Мы помолчали, прислушиваясь к удаляющейся в сторону гор стрельбе.

- Кажется... погнали байсаевцев, - с облегчением сказала Зайдет, и... тут же вновь на ее лицо набежала туча.

- Почему Гамзат не взял тебя с собой? Ты - вон какая...

- Какая?

- Красавица.

Зайдет покраснела вновь, опустила голову, трогая длинными пальцами затвор лежащего на коленях АК-47.

- Скажешь тоже... Зачем я Гамзату? Разве Зайдет потерпит какую-нибудь другую женщину... А у него, люди рассказывают, там много женщин, не чета дикой горянке!

- Отчего ж тогда не разведешься с ним?

- О, Гамзат не дает развода! Отцу говорит: "Я за твою дочь отдал "мерседес", почти новый! Верни мне точно такой, и я дам развод твоей дочери...". О, он хитер! Он отлично знает, что его "мерседес", загаженный курами, стоит позади нашей сакли, а нового отцу негде взять... Гамзат самолюбив, он не дурак и в глубине души понимает, что я презираю его за ложь... До меня у него было несколько жен, и он жил с ними, и ни одна не смогла от него забеременеть... Я сказала ему, что он не мужчина и не джигит, когда, вместо того чтоб лечиться, возводит напраслину на жену! Гамзат, черная душа, засмеялся и сказал, что я буду сохнуть, как алыча с подрезанным корнем, и никто, ни один мужчина не посмеет ко мне даже приблизиться... Он купил для меня саклю в этом ауле и оставил присматривать за мной Салмана, сына своего троюродного дяди со стороны отца. Все в ауле боятся Салмана, а Салман боится Гамзата. Гамзата же, люди рассказывают, боится вся Москва!