Дикополь - [13]

Без выстрела, пригнувшись, мы выскользнули из дворца и, буквально на цыпочках, полетели к левому, ближайшему к нам, флангу сепаратистов, увлеченных стрельбой.

Около тысячи лет мы неслись по покрытой выбоинами, битым кирпичом площади те сто метров, что отделяли нас от баррикады.

Мы слегка запыхались.

- Джигит лар, - негромко, но радостно закричал командир, первым подбегая к куче наваленного поперек улицы хлама, - пулемет лар билян!

Над баррикадой показалось смутно белеющее в темноте лицо...

- Э-э, - послышался начальственный голос, - вы откуда?.. Вас Осман послал?

- Осман, Осман, - не повышая голоса, но ускоряя шаг, подтвердил Лазарев и, подскочив к протянувшему ему руку высокому бородачу, ударил его ножом.

Мы были уже на баррикаде...

Автоматная очередь. У бегущего передо мной Жени - головы нет. Я метнул "Осу". Человек с автоматом, расстрелявший в упор Иванова, падает.

Выхватив кишкопоры из ножен на голенях, спрыгиваю с бетонных блоков вниз, падаю на колени, пропуская над головой мелькнувший приклад, вонзаю лезвия в парня, вопящего:

- Аллах акбар!!!

Еще несколько спонтанных автоматных очередей, озаривших вспышками тьму, криков ярости, боли, и все кончено.

Я вытираю ножи о знамя, древко которого воткнуто между мешками с песком.

Вдруг справа раздается стрельба.

Мы приникаем к бойницам, мы смотрим, мы видим, как в лучах воскресших прожекторов, к вертящемуся на одной гусенице танку (другая гусеница расстегнутым браслетом часов валяется в стороне) подбегают люди с короткими трубами. Эти трубы, взрываясь, посылают мириады разъяренных стальных шершней в звенящий, как колокол, Т-80...

Так гибнет Юра Трофименко.

...Оскальзываясь на окровавленных камнях, покидаем баррикаду. Нужно успеть как можно дальше уйти, пока тигр на площади, забавляясь утыканным гвоздями шаром, с рычаньем прыгает на него и ранит лапы.

Командир, замыкающий шествие, оборачивается, вытянув руку. На пульте дистанционного управления, который он держит, загорается красная птичка. Из Т-80, слева и справа, вырываются конусообразные лавины огня, сметая окруживших танк человечков.

Так мы похоронили своих убитых.

Тур и Филимонов - падают на левой стороне улицы.

Мы успеваем переместиться на правую и продолжаем мерно бежать по ней. А по левой, жадно обнюхав простреленные головы наших друзей, ластясь и виляя хвостом, семенит за нами костлявая...

Город продолжал методично охотиться на чужаков при помощи своих засевших невесть где снайперов. Взмахнули невидимые, но чрезвычайно острые когти... и Леня Ковтун уселся на землю, удивленно сказав:

- Все. ОН УБИЛ МЕНЯ.

Бондаренко, внезапно согнувшись, по инерции пробегает еще несколько шагов, но, ударившись об афишную тумбу, валится на тротуар...

По улицам молчаливым, пустынным мы бежали друг за другом, по привычке стараясь попадать след в след. Толчок ногой, и, пока тело находится в воздухе, можно расслабиться, отдохнуть. "Поле чудес", седой, улыбчивый, смертельно усталый, прожженный крупье... Вращающаяся рулетка...

- Буква?! Назовите букву! Или вам желательно назвать целиком все слово?..

- Желательно - все слово целиком.

- Внимание! Наш игрок назовет слово... Тишина в студии! Итак?..

О, какая тишина в студии.

- Ваше слово?

Он выруливает из-за угла дома, этот автомобиль. Светя фарами, наполненный разодетыми в камуфляж людьми, спешит к площади, туда, где обложили русских собак.

- Ля илляха иль алла! - распевали пассажиры старенького, раскрашенного в цвета пачки из-под сигарет "Мальборо" "Москвича", постреливая из окон в воздух.

Максим, приподнявшись с тротуара, взмахнул рукой. Перед "Москвичом" грохнуло, блеснув нестерпимой яркости огоньком. Ослепленный, "Москвич" вильнул вправо, влево, отчаянно заскрипел тормозами и застыл... перед Портновыми в темных очках, разом вскинувших пистолеты. Раздались хлопки, и спешащие на войну мужики, визжа и охая, попытались заползти под сиденья, протиснуться под обшивку и коврики по-праздничному освещенного авто...

Кое-кому, в последний момент, это удалось.

Мы вытаскиваем убитых из по-клоунски размалеванной легковушки. Петя Тихонов усаживается за руль, ждет, покуда все отъезжающие втиснутся в жалобно скрипящий рыдван, и трогает под напевный мугам, льющийся из магнитофона.

Развернувшись, мы поехали в обратном направлении.

- Выдвигаемся, - ставил нам командир задачу, - с северной стороны. Останавливаемся за барханами, от аэродрома примерно метрах в двухстах... Дальше - ползком. Иванов убирает часового на караульной вышке...

Вдруг впереди послышалась канонада... Затем - тишина, и несколько взрывов, от которых прошла волна под колесами нашего авто.

В отдаленье рокочет весенний гром... Стремительно приблизившись, он лупит, словно кувалдой, по крыше "Москвича" и замирает. В полнеба, алым знаменем колышется тихое зарево.

...Задрав капот, наш автомобиль с натужным, почти человеческим стоном протиснулся между барханами с северной стороны аэродрома... Убирать часовых уже не стоило. Как коврики с перил балкона, они свисали с изрубленных гигантскими топорами вышек.

И кто-то, вспахавший летное поле шестидесятилемеховым плугом, позаботился о том, чтоб, чиркнув спичкой, поджечь нашинкованные части крылатых машин, догорающие в пьяных глубоченных бороздах.