Дикое правосудие - [12]

Подкрепившись, он направился к Билли Грейнджеру и Тургеневу, на ходу автоматически определив местонахождение Бет. Ее изящные руки серией длинных жестов взмывали над ее головой и головами тех, кто окружал ее. Ее оживление было неподдельным, оно не подстегивалось выпивкой или кокаином.

– Джонни-бой! – Билли был громогласен, как всегда.

Лок посмотрел на своего зятя. Тот моментально отвел взгляд, словно не в силах забыть об их последней ссоре, о жестком выговоре, устроенном ему Локом. Речь шла о его изменах, послуживших причиной бедственного состояния Бет. Пока ей промывали желудок в клинике Уолтер-Рид, Билли признался, что ему слишком тяжело жить с ней, но еще тяжелее жить без нее. Он не таил в душе зла на Лока, но каждый раз, когда они встречались, возникало мгновенное замешательство.

Люстры лучились алмазным блеском. Настоящие бриллианты на бледных, смуглых и черных шеях призывно сверкали в ответ. Столовая была увенчана огромным куполом из цветного стекла.

– Здравствуй, Билли. Очень рад познакомиться с вами… Петр?

– Пит, разумеется, – с улыбкой отозвался Тургенев.

– Большинство наших акционеров смогут выговорить «Петр» только после принудительной трансплантации мозга, – пояснил Билли, пока Лок обменивался рукопожатием с русским.

– Ты был в Фениксе? – спросил зятя Лок.

– А как же, Джонни! Мы устроили презентацию для крупнейших пайщиков: чем занимается «Грейнджер–Тургенев», как мы видим будущее на ближайшие пять лет… В общем, вывернулись наизнанку.

Билли пил, хотя и не слишком налегая на спиртное, и время от времени похлопывал Лока по плечу широкой ладонью.

– Как поживает Ван?

– Отец немного устал. Полагаю, Бет уже сказала тебе, а? Не стоит беспокоиться, Джонни-бой, он переживет нас обоих.

Акулы и более мелкие рыбешки кружили вокруг их группы, сохраняя дистанцию, но не желая пропустить что-нибудь важное. Вместе с Тургеневым, исполнительным директором компании «Грейнджер–Тургенев» в Новом Уренгое, приехали трое или четверо русских, смутно знакомых Локу. Тут были и двое из администрации Билли, причем одна – моложавая женщина в поразительно красивом открытом черном платье, сверкающем бриллиантами. Вечеринка вращалась, словно водоворот взаимных услуг, денег и влияния, неспешно двигающийся через столовую в течение последних полутора часов. Бет буквально светилась от счастья в кругу своих друзей, восхищавшихся ее академическим гением, однако оживление, царившее вокруг нее, было менее интенсивным, чем то, которое окружало Билли и следовало за ним, словно космический мусор за ядром кометы. Билли вел дела в России; он имел под рукой конгрессменов и даже одного-двух сенаторов. Билли пользовался поддержкой и благосклонностью правительства. Билли был у всех на устах.

Тургенев был выше Билли, менее плотного сложения. Они могли бы составить неплохую пару в фильме о двух приятелях, да в определенном смысле таковыми они и являлись – один невысокий, смугловатый, широкий в кости, другой стройный, с бледной кожей и водянисто-голубыми глазами.

– Как поживаете, Джон? Жаль, что меня не было в Новом Уренгое, когда вы нанесли туда визит. Но в Фениксе в это время года гораздо теплее. Что уж там – в любое время года!

Людской поток уже начал относить Билли и Тургенева в сторону, и Лок приготовился на время расстаться с ними. Когда они отдалились на несколько метров, лицо Тургенева неожиданно стало напряженным, словно маска добродушия разом слетела с него. Он наклонился и что-то сказал на ухо Билли – что-то властное, повелительное. На лице Билли отразилось потрясение, словно ему сообщили о неожиданной смерти Ван Грейнджера или о катастрофическом падении котировок акций «Грейнджер Текнолоджиз». Локу однажды приходилось видеть такое выражение на лице Билли, когда они схлестнулись из-за Бет – словно ему вдруг открыли какую-то неприемлемую, нестерпимую правду о нем самом.

– Что-то не так, Билли? – позвал он. – Пит?

– Нет, нет, – отозвался Билли. Его лицо приняло обычное выражение, но в глазах застыла тревога.

Убийство Роулса не могло послужить тому причиной. Билли рассказал Локу, как он был удивлен и даже шокирован этим событием. Но он не был встревожен, как сейчас. Билли сказал: «Парень столько лет прожил в Вашингтоне лишь для того, чтобы отправиться в мир иной в Богом забытой Сибири… Попасть на обед к волкам – еще куда ни шло, но стать жертвой вульгарного ограбления?» Роулса можно было заменить, он не принадлежал к семье.

Билли еще не оправился от того, что ему пришлось услышать, но Пит Тургенев безмятежно улыбался. Нет, похоже ничего серьезного. Их группа, ведомая рыбой-лоцманом по направлению к другим акулам, двигалась неспешно, с сознанием своей силы.

– Увидимся, Джон, – бросил Тургенев через плечо.

Шум вечеринки отдалился от Лока. Он ненадолго остался в одиночестве, на собственном крошечном участке ковра. Рядом с его туфлей расплывалось жирное пятно – наверное, кто-то обронил свой салат. Бет не заботили такие мелочи – в конце концов, этот ковер специально предназначался для вечеринок. Обычно столовая сверкала полированным деревом и была застелена старыми персидскими коврами.