Дикобраз - [17]
Порнография – первое объяснение, пришедшее Вере на ум. Кому не попадались на глаза кучки мужчин, возбужденно толкущихся вокруг перевернутого пивного ящика, на котором лежит тускло пропечатанный журнальчик. А иногда на таком прилавке стояла бутылка какой-нибудь заграничной выпивки и несколько стаканчиков; бутыль обычно извлекалась из мусорного бачка какой-нибудь из туристических гостиниц и заливалась заново ядовитым пойлом домашнего производства. А еще это может быть черный рынок. Возможно, те счастливцы, что так быстро уходили через западные ворота, отправлялись за контрабандой. Впрочем, возможно, это была какая-нибудь религиозная церемония, или сборище партии монархистов, или астрологов, или нумерологов; может, это были игроки в азартные игры, а то и члены секты Муна. Во всяком случае, такие суматошные, возбужденные кучки людей редко бывают связаны с новыми демократическими структурами, с проблемами загрязнения окружающей среды или земельной реформой. От таких людишек всегда отдает чем-то запрещенным, эскапистским, в лучшем случае хамским стремлением что-то урвать. И они на нее не обращали внимания.
Бабушка Стефана отказалась смотреть телерепортажи о процессе, и студенты поначалу немного стеснялись ее. Она сидела в нескольких метрах от них на кухне под маленькой, заключенной в рамку фотографией Ленина, которую никто не осмелился бы предложить ей снять со стены. Бабушка была приземистой, шарообразной старушкой с запавшим беззубым ртом. Впечатление шарообразности еще усиливалось благодаря круглой вязаной шапочке, которую она не снимала даже дома. Разговаривала она мало, считая, что по нынешним временам на большинство вопросов и не требуется ответов. Кивнет бабушка головой, пожмет плечами, протянет гостю тарелку, иногда улыбнется – этим вполне можно обойтись. Особенно если имеешь дело с компанией Стефана. Уж больно много они болтают: усядутся у телевизора и несут что ни попадя, тараторят, галдят наперебой, ни на чем не могут сосредоточиться, ну чисто птенцы в гнезде. И мозги у них птичьи.
Девушка была с ней вежлива, уважительна, но остальные… Особенно этот, как бишь его… Атанас. Вот и он уж явился, просунул в дверь свой клюв и уставился круглыми птичьими глазками на портрет на стене.
– Привет, бабуля! Это кто, ваш первый муж?
Неужели же на это нужно отвечать? А он кричит:
– Эй, Димитр! Ты видел фотографию бабулиного дружка?
Вот и второй птенец пролез на кухню и всматривается в фотографию, будто не узнает.
– Что-то он какой-то кислый, бабуля.
– Да и староват для вас.
– Я бы его убрал, бабуля. Очень уж он плохо выглядит.
На все это, конечно, не надо отвечать.
Как раз накануне вечером она накинула шарф на свою шапочку, сняла картинку со стены и, никому ни слова не сказав, вышла из дому. Она доехала трамваем до площади Антифашистской Борьбы: она по-прежнему так называла эту площадь, какое бы название ни выкрикивали эти нахалы водители автобусов. Купила у какого-то крестьянина три алых гвоздики, тот заломил было с нее втридорога, прикинув, что раз она идет на митинг, то, наверное, коммунистка и, стало быть, виновата во всех его бедах. Но бабушка Стефана с необычным для нее красноречием так пристыдила торговца, что цена сползла до нормальной. И вот она стоит среди нескольких сотен несгибаемых, а вокруг прохаживаются крепкие парни – они явно не члены Партии. Как долго протянется это, прежде чем Партия снова окажется под запретом и вынуждена будет вновь уйти в подполье? Прежде чем фашисты снова вынырнут на поверхность и бравые молодчики разыщут на чердаках выцветшие зеленые рубашки своих дедов-железногвардейцев? Она видела впереди неизбежный возврат эксплуатации трудового люда, безработицу и инфляцию, которые, конечно, будут использованы как средство политического давления. Но она видела и тот далекий миг, когда люди пробудятся, расправят плечи и революция снова начнет свой славный путь. Бабушка Стефана ни минуты не сомневалась в том, что эти дни придут, но она знала, что ей до них не дожить.
Только в конце недели Петр Солинский нашел время заглянуть в досье, оставленное ему шефом Народных сил безопасности. АННА ПЕТКАНОВА, 1937–1972. Любопытно, он так часто видел эти даты, что помнит их наизусть. Имя и даты – на почтовых марках, на мемориальных досках, концертных программках, на статуе перед Дворцом культуры, носящим теперь ее имя. Единственный ребенок президента Стойо Петканова. Путеводная звезда юного поколения. Министр культуры. Фотографии Анны Петкановой: пионерка с ямочками на щеках, в алом берете; припавшая к микроскопу студентка-химик, с внимательным и серьезным лицом; чуть располневшая Анна, посланец работников культуры, получает цветы на аэродроме, возвращаясь из заграничных поездок. Вдохновляющий пример для всех женщин страны. Воплощение духа социализма и коммунистического будущего, их олицетворение. Молодой министр рассматривает проекты Дворца культуры (того самого, что носит теперь ее имя), министр, порядком уже раздобревшая, принимает цветы от ансамбля народных танцев; сидя в президентской ложе, внимательно слушает симфонический концерт. И вот вконец разжиревшая Анна, министр – сигарета в зубах, – хмуро внимает выступлениям в Союзе писателей. Анна Петканова, непомерно толстая, так и не вышедшая замуж, любительница сигарет и застолий, умерла в тридцать пять лет. Общенародный траур. Крупнейшие кардиологи страны не спасли ее, несмотря на самые современные средства. Ее старик отец под снегопадом, с обнаженной головой стоит по стойке «смирно», пока возле крематория развеивают по ветру ее прах. И табличка на стене повторяет имя и даты: АННА ПЕТКАНОВА, 1937–1972.
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
«Не просто роман о музыке, но музыкальный роман. История изложена в трех частях, сливающихся, как трезвучие» (The Times).Впервые на русском – новейшее сочинение прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автора таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «Любовь и так далее», «Предчувствие конца» и многих других. На этот раз «однозначно самый изящный стилист и самый непредсказуемый мастер всех мыслимых литературных форм» обращается к жизни Дмитрия Шостаковича, причем в юбилейный год: в сентябре 2016-го весь мир будет отмечать 110 лет со дня рождения великого русского композитора.
Впервые на русском – новейший (опубликован в Британии в феврале 2018 года) роман прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, командора Французско го ордена искусств и литературы, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии. «Одна история» – это «проницательный, ювелирными касаниями исполненный анализ того, что происходит в голове и в душе у влюбленного человека» (The Times); это «более глубокое и эффективное исследование темы, уже затронутой Барнсом в „Предчувствии конца“ – романе, за который он наконец получил Букеровскую премию» (The Observer). «У большинства из нас есть наготове только одна история, – пишет Барнс. – Событий происходит бесчисленное множество, о них можно сложить сколько угодно историй.
Впервые на русском — новейший роман, пожалуй, самого яркого и оригинального прозаика современной Британии. Роман, получивший в 2011 году Букеровскую премию — одну из наиболее престижных литературных наград в мире.В класс элитной школы, где учатся Тони Уэбстер и его друзья Колин и Алекс, приходит новенький — Адриан Финн. Неразлучная троица быстро становится четверкой, но Адриан держится наособицу: «Мы вечно прикалывались и очень редко говорили всерьез. А наш новый одноклассник вечно говорил всерьез и очень редко прикалывался».
Казалось бы, что может быть банальнее любовного треугольника? Неужели можно придумать новые ходы, чтобы рассказать об этом? Да, можно, если за дело берется Джулиан Барнс.Оливер, Стюарт и Джил рассказывают произошедшую с ними историю так, как каждый из них ее видел. И у читателя создается стойкое ощущение, что эту историю рассказывают лично ему и он столь давно и близко знаком с персонажами, что они готовы раскрыть перед ним душу и быть предельно откровенными.Каждый из троих уверен, что знает, как все было.
Впервые на русском – новейший роман современного английского классика, «самого изящного стилиста и самого непредсказуемого мастера всех мыслимых литературных форм» (The Scotsman). «„Элизабет Финч“ – куда больше, чем просто роман, – пишет Catholic Herald. – Это еще и философский трактат обо всем на свете».Итак, познакомьтесь с Элизабет Финч. Прослушайте ее курс «Культура и цивилизация». Она изменит ваш взгляд на мир. Для своих студентов-вечерников она служит источником вдохновения, нарушителем спокойствия, «советодательной молнией».
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.