Диккенс и Теккерей - [5]
Есть, однако, в романе эпизоды невероятной силы. «Смерть маленького Поля, — пишет Пирсон, — потрясла английских читателей не меньше, чем в своё время кончина малютки Нелл, и навела американцев на мысль, что „Мартин Чазлвит“ был лишь временным помрачением рассудка».
Теккерей, прочитав пятый выпуск романа, прибежал в редакцию журнала «Punch» с криком: «Разве может что-либо в литературе сравниться с этим! Нечего и пытаться! Прочтите главу, где умирает маленький Поль: какой талант! Это потрясает до глубины души!..»
Он искренне полагал, что Диккенс сильнее его как писатель: «Мне его не опередить, мне его даже не догнать», — говорил он.
Диккенс был бы, вероятно, равнодушен к успехам автора «Ярмарки тщеславия», если бы не шумиха, которую поднимали вокруг их имён почитатели каждого.
«У обоих были последователи и поклонники, — писала Элайза Линтон, — которые по собственному почину противостояли друг другу, так что лишь горстка беспристрастных критиков с одинаковым пылом восхищалась обоими писателями».
X. Пирсон, безусловно, был прав: «Автор бестселлера всегда завидует престижу изысканного интеллигента, а последний — популярности бестселлера. Стоит ли удивляться, что Диккенс и Теккерей при встрече друг с другом не испытывали особенного восторга?» И, пожалуй, можно согласиться с английским литературоведом в его предположении, что «оба добросовестно старались полюбить друг друга», не больше...
Слава Диккенса действительно была огромна. Не только его книги вызывали восторги публики. Он не зря хотел стать актёром: современники свидетельствуют, что его комический дар был огромен. В своём любительском театре он ставил классику и пьесы современных авторов до того, как они попадали на профессиональную сцену. Диккенс блестяще исполнял роль судьи Шеллоу в шекспировских «Виндзорских проказницах». В своём собственном водевиле «Дневник мистера Найтингела» (1852) он сыграл шесть ролей! В театре «Сент-Джеймс» успешно шла сделанная им инсценировка одного из «Очерков Боза» — «Странный джентльмен». Писал Диккенс и фарсы, и мелодрамы в духе своего времени, когда на театре совершался переход от классицизма к современной драме, сложившейся позже в творчестве Дж. Б. Шоу и О. Уайлда.
В 1841 г., когда Кэт подарила мужу четвёртого ребёнка, в доме Диккенсов поселилась Джорджина, её младшая сестра, на долгие годы взявшая бразды правления хозяйством в свои руки. Диккенс любил своих детей, но увеличение семейства тяготило его (он не знал, что Кэт произведёт на свет ещё шестерых!). Диккенс обрадовался появлению свояченицы.
В 1845 г. он ставил в театре пьесу Бена Джонсона «Всяк молодец на свой образец». Много времени и сил уходило у него и на распри с издателями. К тому же, он затеял издавать ежедневную газету.
Авторитетный критик Джон Форстер (1812—1876) отговаривал друга, опасаясь, что журналистика отвлечёт его от творчества и пагубно скажется на слабом здоровье Диккенса. Да и не был Диккенс ни публицистом, ни политиком. «Газета, — провозглашал он, — будет свободна от всяких личных влияний и партийных пристрастий; она будет защищать все честные и разумные способы, которые смогут способствовать восстановлению справедливости, поддержке законных прав, развитию счастья и благосостояния общества».
Форстер был прав: Диккенс не справился с изданием газеты и через три недели отказался от должности редактора. Но его детище, «Daily News», обогатило историю английской прессы, став впоследствии влиятельным органом либеральной партии.
Однако мысль о периодическом издании не покидает писателя. «Тот, кто следует правилу Горация держать книгу девять лет в кабинете, — писал он в предисловии к „Николасу Никлби“, — должен отбросить множество идей, зародившихся у него в пылу сочинения, и заменять множество выражений, употреблённых в спешке. Но эссеист периодического издания доносит до читателей чувство дня в выражениях, подсказанных этим днём».
В 1850 г. он приступает к выпуску журнала «Домашнее чтение» («Household Words»).
В это же время Диккенс пишет в значительной степени автобиографический роман «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим»[4].
Диккенс воспроизвёл в романе и картины своего безрадостного детства, и свою работу репортёра, и кое-какие эпизоды семейной жизни. Перед читателями проходит длинная череда по-диккенсовски контрастных персонажей. Здесь и кроткая мать Дэвида, и его жестокий отчим Мардсток со своей не менее жестокой сестрой, и внешне карикатурный учитель Стронг, отличающийся от первого учителя Дэвида в Сэлем Хауз, Крикла, «как добро от зла», и добрая нянька, и напыщенные лакеи, и вороватые прислуги... Не обошлось, конечно, и без воспоминаний о любимых женщинах: насмешливая и очаровательно наивная Дора Спенлоу списана с Мэри Биднелл, а ангелоподобная Агнес Уикфилд — разумеется, Мэри Хогарт.
В этой книге впервые прозвучала тема самоуничижительной любви, получившая развитие в более поздних произведениях Диккенса. В добрачных отношениях Дэвида с Дорой понятия «я несчастен» и «я люблю» равноценны: «Я растворился в Доре», — с удовольствием констатирует молодой человек. Впрочем, это не мешает ему, став счастливым супругом, журить непрактичную «девочку-жену» за неразумные расходы и попустительство нерадивым кухаркам. Ранняя смерть Доры от анонимной болезни, с одной стороны, вероятно, призвана передать горе автора при кончине Мэри Хогарт, с другой — освобождает героя дня соединения с литературным воплощением юной свояченицы Диккенса, реализуя на страницах книги несбыточные мечты писателя о счастье.
О польской литературе, которая, как и польское кино, в 60—70-е годы минувшего века была непременной составляющей нашей духовной жизни, сегодня в России достаточно мало знает кто-либо, кроме специалистов полонистов и отдельных любителей.Книга петербуржского литератора С. Щепотьева — своеобразное личное исследование творчества польских писателей XIX—XX вв. Автор указывает на огромный вклад польских авторов в сокровищницу мировой литературы, в высшей степени гуманное звучание их произведений.Для широкой читательской аудитории.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами не сборник отдельных статей, а целостный и увлекательный рассказ об английских и американских писателях и их книгах, восприятии их в разное время у себя на родине и у нас в стране, в частности — и о личном восприятии автора. Книга содержит материалы о писателях и произведениях, обычно не рассматривавшихся отечественными историками литературы или рассматривавшихся весьма бегло: таких, как Чарлз Рид с его романом «Монастырь и очаг» о жизни родителей Эразма Роттердамского; Джакетта Хоукс — автор романа «Царь двух стран» о фараоне Эхнатоне и его жене Нефертити, последний роман А.
Карен Визнер, опытный автор, в арсенале которой более 120 опубликованных работ, предлагает действенную методику по написанию ярких, запоминающихся и глубоких художественных произведений, будь то короткий рассказ, повесть или роман. Вы научитесь создавать захватывающие сюжеты, детально проработанные сцены и образы героев в реалистичной обстановке. Разборы примеров из классической литературы, сводные таблицы и другие рабочие материалы, а также различные практические упражнения помогут вам освоить и улучшить навыки литературного мастерства.Книга будет интересна как начинающим, так и состоявшимся писателям, а также всем любителям художественной литературы.На русском языке издается впервые.
Данное исследование частично выполняет задачу восстановления баланса между значимостью творчества Стругацких для современной российской культуры и недополучением им литературоведческого внимания. Оно, впрочем, не предлагает общего анализа места произведений Стругацких в интернациональной научной фантастике. Это исследование скорее рассматривает творчество Стругацких в контексте их собственного литературного и культурного окружения.
Проблема фальсификации истории России XX в. многогранна, и к ней, по убеждению инициаторов и авторов сборника, самое непосредственное отношение имеет известная книга А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». В сборнике представлены статьи и материалы, убедительно доказывающие, что «главная» книга Солженицына, признанная «самым влиятельным текстом» своего времени, на самом деле содержит огромное количество грубейших концептуальных и фактологических натяжек, способствовавших созданию крайне негативного образа нашей страны.
Особая творческая атмосфера – та черта, без которой невозможно представить удивительный город Одессу. Этот город оставляет свой неповторимый отпечаток и на тех, кто тут родился, и на тех, кто провёл здесь лишь пару месяцев, а оставил след на столетия. Одесского обаяния хватит на преодоление любых исторических превратностей. Перед вами, дорогой читатель, книга, рассказывающая удивительную историю о талантливых людях, попавших под влияние Одессы – этой «Жемчужины-у-Моря». Среди этих счастливчиков Пушкин и Гоголь, Бунин и Бабель, Корней Чуковский – разные и невероятно талантливые писатели дышали морским воздухом, любили, творили.
«Во втором послевоенном времени я познакомился с молодой женщиной◦– Ольгой Всеволодовной Ивинской… Она и есть Лара из моего произведения, которое я именно в то время начал писать… Она◦– олицетворение жизнерадостности и самопожертвования. По ней незаметно, что она в жизни перенесла… Она посвящена в мою духовную жизнь и во все мои писательские дела…»Из переписки Б. Пастернака, 1958««Облагораживающая беззаботность, женская опрометчивость, легкость»,»◦– так писал Пастернак о своей любимой героине романа «Доктор Живаго».
В книге впервые собран представительный корпус работ А. К. Жолковского и покойного Ю. К. Щеглова (1937–2009) по поэтике выразительности (модель «Тема – Приемы выразительности – Текст»), созданных в эпоху «бури и натиска» структурализма и нисколько не потерявших методологической ценности и аналитической увлекательности. В первой части сборника принципы и достижения поэтики выразительности демонстрируются на примере филигранного анализа инвариантной структуры хрестоматийных детских рассказов Л. Толстого («Акула», «Прыжок», «Котенок», «Девочка и грибы» и др.), обнаруживающих знаменательное сходство со «взрослыми» сочинениями писателя.