Дикий восторг - [51]

— Заходи.

— Э-э, нет? Разве ты не смотрел фильм «Проклятие»? Заходить в лифт после наступления темноты? Да ты просто напрашиваешься на проклятья Вуду.

— Либо ты заходишь в этот лифт и поднимаешься со мной в номер, либо уходишь.

Я надуваю щеки и мучаюсь целых четыре секунды.

— Отлично! Но затем я сразу же ухожу!

— Не переживай, я выгоню тебя в момент, — обещает он. Так или иначе, от этого я чувствую себя лучше, правда каким-то странным образом у меня скручивает живот, но это даже, эм, приятно??? Двери закрываются, и он нажимает кнопку с цифрой одиннадцать. Примерно тридцать секунд мы стоим рядом в замкнутом пространстве. Он пахнет мятой и слегка потом, исключительно в наилучшем смысле. Я вдавливаюсь в дальний угол и думаю о том, насколько они с Софией близки, и это работает; удерживает мою голову над крутящимися воспоминаниями, скрывающимися за этим запахом. Двери лифта открываются, и Джек ведет меня в номер 1106. Это небольшой номер, но красивый, а кровать королевского размера в таком беспорядке, который может быть только после секса. Не то чтобы я знала это наверняка. Но она грязная, и секс — грязен, все эти жидкости, черт, мне действительно надо прекратить думать о сексе, пока я общаюсь со своим заклятым врагом, который мне, кстати, ничуть не нравится. В любом случае, я всего лишь беспокоюсь о нескольких жутких мужчинах в костюмах в моем районе, потому что я — добрая самаритянка, вот и все…

— Прекрати думать вслух, — Джек снимает обувь.

— Я ошеломлена, — говорю я. — Некоторыми последними событиями.

— Ты думала вслух. О сексе. Это твое последнее событие? Мои поздравления. Кто этот счастливчик?

— Морской слизняк, — огрызаюсь я, осторожно садясь на стул.

— Я пытался быть милым.

— Не надо. Ты в этом полный отстой.

Губы Джека изгибаются в подобии улыбки, но она быстро исчезает.

— Ты порезалась?

Я следую за его пальцем, указывающим на мои джинсы. Огромная дыра вдоль бедра демонстрирует болезненный красный порез, вокруг которого ткань запачкана кровью.

— О, черт! Это были мои любимые джинсы! Я в них смотрела «Амели»!

— Я был бы немного больше обеспокоен зияющей раной на твоем теле, — сердито замечает он.

— Ну, это твое дело. Лично меня кровь не волнует. Со мной это происходит каждый месяц. А также ты должен прекратить так часто закатывать глаза, поскольку я где-то читала, что это действительно наносит вред твоему зрению, а ты не будешь выглядеть таким уж отчужденным и загадочным, если все время будешь врезаться в стены, не так ли?

— Иди в душ.

— Нет! Что это, реалити-шоу «Пляж»? Сам иди в душ!

— От тебя воняет, как от скунса. И у тебя идет кровь. Тебе нужен душ.

— Там был довольно-таки большой скунс. На самом деле это займет всего две секунды, а затем меня словно ветром сдует с твоих волос, выглядящих как утиная задница, так что слушай…

— Нет, — он скрещивает на груди руки. — К сожалению, мои способности потрясающей концентрации снижаются из-за вони живности и вида крови. Прими. Душ. Там есть полотенца и халат, а я попрошу обслуживание номеров постирать и высушить твои вещи.

— Ты очень мил, приятель. Это отвратительно. Этот цвет не подходит твоим глазам. Ноль из десяти, не покупай эту миленькую-премиленькую косметику снова.

— Я просто практичный. В любом случае, у меня есть важная работа. Я закончу к тому времени, когда ты выйдешь, и смогу посвятить все свое внимание твоему явно хаотичному событию, связанному с моим прошлым. А теперь ступай.

— Ох, как же сильно я тебя ненавижу.

— Хорошо. Я предпочитаю работать в тишине.

Он поворачивается к ноутбуку на кровати и печатает дальше, погрузившись в работу. Вина иронизирует, сдавливая грудь. Я механически направляюсь в ванную, и содрогаюсь, когда стаскиваю грязные джинсы и куртку. У меня будут синяки на протяжении тысячелетий. Спасибо мелким чокнутым. От стука в дверь я подпрыгиваю практически до потолка.

— Дай мне свою одежду, — говорит Джек.

— Спасибо, спасибо большое. Теперь у меня будет лампочка на голове.

— Что ты мелешь? Просто дай мне свою одежду.

— Уходи! Я кину ее на пол! Я не могу рисковать, чтобы твои вши меня заразили!

— Отлично. Просто поторопись.

— Сам поторопись, — остроумно ворчу я. Правда в том, что мое сердце бьется с бешеной силой. Все во мне пульсирует, бьется об скелет и кожу, чтобы сбежать, выскользнуть, словно мясистый, независимый мешок с костями. Я голая. Голая, а в десяти футах от меня парень, и я паникую, но я не позволю панике нигде просочиться: ни в голосе, ни в выборе слов, потому что паника — это нормально. Я всегда буду паниковать, находясь обнаженной недалеко от парня. Я начинаю дрожать, открываю дверь, когда уверена, что он ушел, и кидаю одежду на пол, затем быстренько закрываю ее за собой.

Мое нижнее белье — дурацкое. Оно розовое и с пандой. Он подумает, что я ребенок. Он посчитает меня незрелой…

«Глупая, маленькая девочка. Ты уродина. Ты думаешь, кто-то на этой планете захотел бы встречаться с толстой, уродливой девочкой вроде тебя?»

Горячая вода — роскошное облегчение, и помогает справиться с дрожью, а фантастический шампунь и мыло пахнут как миндальное молоко. Адреналин от моего побега сходит на нет, и когда я выхожу из душа и завязываю халат, то ощущаю себя новым человеком. Человеком, который не является мной. Что прямо сейчас было бы как раз кстати. Любая другая девушка не тряслась бы. Любая другая не паниковала бы, что придется выйти туда только в халате. Раздается очередной стук в дверь.