Дикий селезень. Сиротская зима - [51]
…Самолет набрал высоту и начинает разваливаться. Лучше прыгать самому в дверь, а не проваливаться сквозь трещину. Главное, спокойствие. Михаил растопырился звездой. Воздух свистит в ушах, хлещет по глазам и треплет, срывает одежду, выворачивает руки и ноги, запрокидывая голову, вытягивает кверху, назад волосы.
Главное, видеть, что там, внизу, и Михаил напряженно всматривается в воздушное дно. Дно ли это? Месяц, звезды. Как будто он летит не вниз, а вверх, в небо.
Глаза слезятся от хлесткого вертикального ветра и от нестерпимого мертвенно-зеленоватого сияния. Звезды растворяются в этом сиянье. Михаил зажмуривается. Что это? Вода не вода, сырость какая-то. Мерцающая знобкая сырость. Проклятые толстые облака! Когда они кончатся! Сухой колючий холод сковывает Михаила. Облака вверху, позади. Впереди, внизу, потрескивающая от стужи земля.
Скопившийся лунный свет жидко хлынул из образовавшейся среди облаков дыры. Змейкой блеснула ледяная река, проворно извиваясь, заскользила к черной щели горизонта, подальше от места скорого падения человека. Однобоко и тускло засветились фонарики стожков и врассыпную побежали к колючей щетине леса, отбрасывая длинные синие тони.
Михаил отчаянно заперебирал руками и ногами, стараясь подгрести к лесу, чтобы упасть на верхушки деревьев. Но падение на деревья показалось ему слишком ужасным. Можно переломать все на свете. Может сосна зацепить за шиворот и не отпустить на землю.
Панически заметался на лесной опушке стожок, не зная, в какую сторону бежать, и замер от страха. Ели, пригнувшись, врассыпную бросились от стожка. Михаил упал на самую макушку стога, скользнул по нему и с головой окунулся в глубокий пушистый снег. Выбарахтался. Живой! Отряхнул щекочущий снег с лица. Кругом было темно и мертво. Только стог, спасший его от смерти, напоминал о людях. Значит, где-то рядом жизнь. Но где? В какой стороне?
По пояс в снегу Михаил побрел к короткой цепочке стогов у реки. Возле них он надеялся увидеть санный след, ведущий в деревню. Михаил обошел каждый стог, но даже не увидел росчерков птичьих крыл. Вдруг он наткнулся на свежие следы. И появилась надежда на спасение. Но то была его собственная борозда. Что делать? Уйти от стогов неизвестно куда и утонуть, замерзнуть в равнинных снегах? Одинокая смерть в открытом мертвом пространстве. Еще нелепей умирать возле стогов. Ведь их сметали люди. Выходит, что люди есть и нет их…
Михаил побрел назад к своему стогу-спасителю. Он его спас — он его и приютит в конце жизни. Подарит ему теплый, солнечный сон. Михаил залез внутрь стога и долго возился, устраиваясь поудобней, подтыкая клоками сена места, откуда тянуло холодом.
Терпкий травяной дух забродил в человеческом гнезде от влажного дыхания. Беззаботное детское лето распахнулось белесым от ослепительного солнца необъятным шатром. Оттаивая, одеревеневший Михаил сквозь сладкую дрему почувствовал покалывание и щекотание соломинок на лице, на шее…
Белый сон оборвался запахом жареной курицы. Михаил догадался, что пассажиров сейчас начнут кормить. Но разбивать скорлупу сна и выходить из нее ему не хотелось. Столик он не приготовил и сделал вид, что крепко спит. Бортпроводница на всякий случай тронула его за плечо: «Гражданин, ужинать будете?» — и больше не тревожила.
Ему на какое-то время удалось вернуться в свое уютное гнездо в стогу, но он вдруг с ужасом вспомнил, что на давно не беленной стене, возле которой стояла койка умирающей матери, пятна, царапины и трещинки случайно составили рисунок: стога, и за стогами лес… И продолжились бы терзания, но объявили посадку в Иркутске. Михаил пробежал по аэровокзалу, бестолково потыкался от очереди к очереди у посадочных секций, пока не увидел в толпе беременную женщину, тоже летевшую во, Владивосток.
И все было бы спокойно, без памяти, если бы вдруг темная веселая толпа, окружавшая контрольные воротца, молча не расступилась. Долговязый усатый санитар и щуплый парнишка в «аляске», в спортивной шапочке стремительно пронесли на носилках пожилую женщину с красными слезящимися глазами и перекошенным лицом.
Михаил вздрогнул и в изнеможении опустился на приступок стеклоблочной стены. Если бы не аэровокзал и не другой год, он бы поверил, что это он с брезгливым санитаром пронес свою мать. Примерно так все было три года назад, когда с ней случился второй удар.
Если б можно было вернуть назад хотя бы эти три года. Все вышло бы иначе. Как тяжело ему было во сне сознавать, что возле стогов нет людей. Они метали эти стога, они были, они где-то есть, где-то рядом, и все же их нет. А каково было ей, его матери. Ее сын, ее Миша, тоже где-то был. Но был для других, а для нее, для матери, не был.
А может, и в самом деле произошел сдвиг во времени, и он с матерью на носилках разыскивает, догоняет самого себя, убежавшего в своей бессердечности так далеко, так далеко:..
Шесть лет назад Михаил вернулся из армии, где шоферил, и поступил в областной автодорожный институт. Раз-два в месяц он наведывался в родной Высокогорск повидать мать, сменить бельишко, посидеть с друзьями.
Сдав последний экзамен зимней сессии, Михаил побежал на высокогорскую электричку. Как он не любил эту муторную пятичасовую езду, которая успела ему осточертеть за каких-то три месяца учебы. Спать в поезде Михаил не научился, вот и приходилось смотреть, как за окном повторяется одно и то же, одно и то же.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Евгений Рожков родился в январе 1943 года на Рязанщине.Первые рассказы появились в 1963 году в газете «Советская Чукотка». В 1975 году в Магаданском книжном издательстве вышла первая книга рассказов «Дикий зверь кошка» на русском и чукотском языках.Был участником VI Всесоюзного совещания молодых писателей. В 1981 году окончил Высшие литературные курсы Союза писателей в Москве.Автор книг: «Белым-бело», 1977 г., «Молодая гвардия»; «Осень без любви», 1980 г., «Современник»; «Мужчины, рожденные в январе», 1982 г., Магаданское книжное издательство.
Александр Никитич Плетнев родился в 1933 году в сибирской деревне Трудовая Новосибирской области тринадцатым в семье. До призыва в армию был рабочим совхоза в деревне Межозерье. После демобилизации остался в Приморье и двадцать лет проработал на шахте «Дальневосточная» в городе Артеме. Там же окончил вечернюю школу.Произведения А. Плетнева начали печататься в 1968 году. В 1973 году во Владивостоке вышла его первая книга — «Чтоб жил и помнил». По рекомендации В. Астафьева, Е. Носова и В. Распутина его приняли в Союз писателей СССР, а в 1975 году направили учиться на Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького, которые он успешно окончил.
Виктор Григорьевич Зиновьев родился в 1954 году. После окончания уральского государственного университета работал в районной газете Магаданской области, в настоящее время — корреспондент Магаданского областного радио. Автор двух книг — «Теплый ветер с сопок» (Магаданское книжное издательство, 1983 г.) и «Коляй — колымская душа» («Современник», 1986 г.). Участник VIII Всесоюзного совещания молодых писателей.Герои Виктора Зиновьева — рабочие люди, преобразующие суровый Колымский край, каждый со своей судьбой.
Евгений Валериянович Гропянов родился в 1942 году на Рязанщине. С 1951 года живет на Камчатке. Работал на судоремонтном заводе, в 1966 году закончил Камчатский педагогический институт. С 1968 года — редактор, а затем заведующий Камчатским отделением Дальневосточного книжного издательства.Публиковаться начал с 1963 года в газетах «Камчатская правда», «Камчатский комсомолец». В 1973 году вышла первая книга «Атаман», повесть и рассказы о русских первопроходцах. С тех пор историческая тема стала основной в его творчестве: «За переливы» (1978) и настоящее издание.Евгений Гропянов участник VI Всесоюзного семинара молодых литераторов в Москве, член Союза писателей СССР.