Дикий селезень. Сиротская зима - [23]
Весной, в воскресные дни, когда завод замолкал, опускались на озерцо небольшие стайки куликов, запоздалые пары крякв и тревожили души недавних деревенских жителей протяжные «верете-о-онн» и короткие «кря-кря».
А с мая до августа давали гастроли лягушки. Под их песни многие вспоминали свои родные деревни.
Трясогузка закрутилась на другой стороне озерца.
Послышалось воронье карканье, нет, утиное кряканье. Да, кряканье!
Из-за кустов осоки выплыл селезень и огляделся. За ним показалась коричневатая утка и успокаивающе длинно акнула.
Я спрятался за шиповник, но заскользил по мокрой траве, пока не уперся ногами в салатные стволы тальника. Эх, все пропало — улетят зелено-золотые утки.
Селезень чуть наклонил голову набок, словно прислушивался к чему-то, посмотрел на таловый куст, за которым, затаив дыхание, спрятался я.
Тихая радость охватила меня. Ведь видел же дикий селезень, как я прячусь, а не испугался.
— Ути, ути, кряши, кряши, — прошептал я.
Селезень повел головой, что-то сказал своей подруге. Мне показалось, что они теперь оба посмотрели на меня, потом радостно закричали, шумно захлопали крыльями, сделали надо мной круг и улетели. Может быть, в само Селезнево…
А я с той поры проникся каким-то родственным чувством к птице-селезню. Вспомнил домашнего селезня бабушки Лампеи: милый, безобидный увалень, который, добродушно покрякивая, терпеливо сносил мои ласки.
Последний день
Еще зимой мать говорила, что общежитских из бараков будут переселять в новые дома, чуть ли не в центре города. В один из таких домов уже переехал с матерью Санька Крюков.
Переезжать мне не очень-то хотелось. Кто знает, как там, в городе? Здесь я вольный казак, сам себе господин. А там? Да и Санька поди совсем важный стал, городской. В бараке-то вон как важничал. Интересно, конечно, посмотреть, как Санька устроился, как в городе живут: трамваи, магазины, мороженое… Зато там белки к домам не подбираются по соснам и озера нет, чтобы селезень прилетал.
Разговоры о переезде понемногу улеглись.
Последний день моей жизни в пятом бараке выдался на славу, точно кто специально позаботился, чтобы загладить в памяти моей все дурное, что довелось там пережить.
Я же не знал, что этот большой, интересный день — последний в моей барачной жизни.
На другое утро после встречи с селезнем я встал вместе с заводским гудком.
Мишину зеленую «полундру» я знал хорошо, но все же боялся ее проглядеть и потому к озерцу не спустился, а сел у знакомого шиповника.
Из ворот зачихала, зафыркала Мишина полуторка.
— Завгар долго путевку выписывал, — повиноватился Миша.
В кабине было тепло и уютно. На лобовом и боковых стеклах висели зубчатые занавески с помпончиками.
Впервые я так далеко уезжал от барака.
Дорога всегда вызывала у меня желание петь, и я, благодарный Мише за поездку, стал напевать его любимую песенку:
Что такое «не спесив», я не понимал и заменил это слово на созвучное «плешив».
Мы ехали мимо свежевскопанных огородов. Сквозь чиханье и кашлянье простуженной машины пробивалось звонкое журчанье жаворонка. Он то зависал точкой в небе, то падал камешком вниз, радуясь солнцу и весне.
В глиняном овраге, как всегда, завалилась на бок «кукушка». Над ней гусаком хлопотал паровой кран. Он шипел, сипел, лязгал и никак не мог поднять лоснящуюся тушку паровозика.
— Вечно они тут валяются, как пьяные, — чиркнул слюной сквозь фиксы Миша. — Работнички — из чашки ложкой.
За оврагом начиналась военная свалка.
Какая разрушительная сила была у войны! Горы исковерканных «тигров», «пантер», «фердинандов», «тридцатьчетверок», «студебекеров», полуторок. Даже блестела черная лакированная «эмка».
Свалка была обнесена забором с колючей проволокой. У забора, толкая друг друга, смотрели в щель на невиданное богатство поселковые пацаны.
Часовой с вышки погрозил им кулаком, и ребятня побежала смотреть, как поднимают «кукушку».
Свалка заканчивалась здоровенным ржавым зданием склада с темными окнами, куда «кукушка» толкала вагоны, груженные пушками, пулеметами, автоматами со свернутыми дулами, пистолетами разных калибров.
Да-а, здесь бы я смог выбрать себе подходящий наган!
Миша вдруг как-то весь собрался в комок и вцепился в руль, точно вел машину по опасной фронтовой дороге. Перекинув из одного угла рта в другой окурок, он зло выцедил:
— Сколько вот этими страшными штуками убито людей. Н-не понимаю…
Таким я не видел Мишу ни разу. Всегда он был приветлив и понятен мне. А сейчас рядом со мной сидел словно незнакомый человек, ожесточившийся на войну.
Мне еще не дано было видеть за несметными кучами искореженного оружия человеческие смерти, людские страдания.
Словно очнувшись от страшного наваждения, Миша встрепенулся и, вымученно, болезненно улыбнувшись, потрепал меня по голове.
За складом металлолома пускали цветные дымы трубы мартеновских печей. Печи были окутаны облаками белого, чистого пара. Как мужики в бане, они кряхтели и постанывали, то и дело поддавая пару. Из клубящихся облаков, попыхивая, выползла «кукушка» с огромными раскаленными чугунками и покатила их на шлакоотвал.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во второй том вошли рассказы и повести о скромных и мужественных людях, неразрывно связавших свою жизнь с морем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.
Альберт Мифтахутдинов автор книг «Расскажи про Одиссея», «Головы моих друзей», «Очень маленький земной шар» и других. Все они о Чукотке, тема Севера — основная в творчестве А. Мифтахутдинова.После окончания Киевского университета он живет и трудится в Магаданской области. Работал журналистом, инспектором красных яранг, рабочим геологической партии. В настоящее время ответственный секретарь Магаданской писательской организации.А. Мифтахутдинов лауреат премии Магаданского комсомола.
Виктор Григорьевич Зиновьев родился в 1954 году. После окончания уральского государственного университета работал в районной газете Магаданской области, в настоящее время — корреспондент Магаданского областного радио. Автор двух книг — «Теплый ветер с сопок» (Магаданское книжное издательство, 1983 г.) и «Коляй — колымская душа» («Современник», 1986 г.). Участник VIII Всесоюзного совещания молодых писателей.Герои Виктора Зиновьева — рабочие люди, преобразующие суровый Колымский край, каждый со своей судьбой.
Александр Никитич Плетнев родился в 1933 году в сибирской деревне Трудовая Новосибирской области тринадцатым в семье. До призыва в армию был рабочим совхоза в деревне Межозерье. После демобилизации остался в Приморье и двадцать лет проработал на шахте «Дальневосточная» в городе Артеме. Там же окончил вечернюю школу.Произведения А. Плетнева начали печататься в 1968 году. В 1973 году во Владивостоке вышла его первая книга — «Чтоб жил и помнил». По рекомендации В. Астафьева, Е. Носова и В. Распутина его приняли в Союз писателей СССР, а в 1975 году направили учиться на Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького, которые он успешно окончил.
Евгений Валериянович Гропянов родился в 1942 году на Рязанщине. С 1951 года живет на Камчатке. Работал на судоремонтном заводе, в 1966 году закончил Камчатский педагогический институт. С 1968 года — редактор, а затем заведующий Камчатским отделением Дальневосточного книжного издательства.Публиковаться начал с 1963 года в газетах «Камчатская правда», «Камчатский комсомолец». В 1973 году вышла первая книга «Атаман», повесть и рассказы о русских первопроходцах. С тех пор историческая тема стала основной в его творчестве: «За переливы» (1978) и настоящее издание.Евгений Гропянов участник VI Всесоюзного семинара молодых литераторов в Москве, член Союза писателей СССР.