Дикий мальчик - [3]

Осуществлять свой план Фернандес начал сразу, не откладывая на потом. Замена в шкафу врача пробирки с гормонами точно такой же, наполненной окрашенной в коричневый цвет водой, не вызвала трудностей. Фернандес сделал это весьма ловко в свой следующий визит на кофе к Воляру. Труднее всего было достать только что родившегося младенца.

Но недаром Фернандес был охотником. Неделя охоты на машине — и в одном из поселков, далеком от города, он увидел в крайней лачуге молодую женщину, совсем девочку, с крошечным ребенком на руках. Только на минутку оставила она своего первенца в лачуге и побежала куда-то с корзиной…

* * *

Фернандес сам сделал ребенку инъекцию. Дня три после этого мальчик болел, чуть не умер. Но в конце концов выздоровел. Фернандес назвал его Реми, нашел кормилицу и на три года оставил ее нянчится с ребенком. Сам наведывался частенько.

Парень рос обычным ребенком, был хорошо упитанным, веселым, приветливым и ничем не отличался от других детей. Когда подрос, стал умнее и почему-то привязался к Фернандесу. Даже попытался как-то обратиться к нему "папа". Фернандес приказал называть его "сеньором Педро".

Самым большим счастьем для маленького Реми было, когда сеньор Педро брал его с собой на прогулку в лес. Так было и на этот раз.

Фернандес все замедлял шаги, а Реми, оглядываясь, еще видел его сквозь листву. Забавляясь, он приседал за кустом, восторженно требовал:

— Ищите меня! Сеньор Педро, ищите!

Фернандес должен был искать и "не находить" его. Мальчик, не выдержав, весело кричал:

— А я здесь! А я здесь!

И потом снова бежал впереди, наклонялся к каждому цветку, останавливался возле каждой букашки. Присел и долго с интересом наблюдал суетливых муравьев. С уважением обошел их, чтобы случайно не наступить. Поймал большую пеструю бабочку, повернул к сеньору Педро сияющее счастьем лицо. Немного посмотрел на красивые крылышки, отпустил и радостно захлопал вслед маленькими светлыми ладошками.

Не первый раз Фернандес с Реми здесь. Возил сюда, чтобы парень привык к лесу, а главное, чтобы к нему привыкли обезьяны шимпанзе, которые прыгали, визжали, хохотали у них над головой. В тот день Фернандес решил покончить с этим. Слишком долго все тянется. Реми уже три года. Ведь покойный Воляр говорил, что гормоны начинают действовать с трех лет.

Фернандес выбрал момент, когда Реми заинтересовался крупным рогатым жуком, и спрятался в густых кустах, но так, чтобы ему было видно Реми. Мальчик оглянулся, приглашая и сеньора Педро посмотреть на чудесную находку. Но сеньора не было видно. Реми, полагая, видимо, что с ним играют, начал со смехом бегать по полянке, заглядывать под кусты. Потом снова встретил того же жука и присел возле него, нисколько не тревожась отсутствием Фернандеса.

Обезьяны, увидев, что мальчик один, залопотали что-то по-своему, подняли страшный крик, возню. Они прыгали с дерева на дерево, пролетали, вцепившись в лиану, почти над головой Реми. Мальчик оставил жука, начал собирать цветы, что-то приговаривая про себя.

Одна из обезьян осмелела, спустилась по лиане, и теперь раскачивалась перед самым лицом Реми. Он засмеялся, протянул ей цветок:

— Смотри, какой красивый цветок! Красный! Хочешь, возьми себе! А я еще наберу.

Обезьяна что-то заверещала, и в одно мгновение с деревьев посыпались ее подруги, уселись вокруг Реми и начали кривляться, жестикулировать, кричать. Мальчика это забавляло, он смеялся, аж захлебывался, а потом и сам принялся гримасничать в ответ. Обезьяны были в восторге.

И тут наконец произошло то, чего с нетерпением ждал Фернандес. Одна из обезьян схватила Реми, прижала к груди и мигом вскарабкалась с ним на дерево. За ней с визгом бросились все остальные — и поляна мгновенно опустела.

Фернандес выбрался из своего укрытия и спокойно, даже не оглянувшись, пошел к машине. Совесть его не мучила, нет. Жалость или раскаяние — тоже нет. Все эти чувства были ему незнакомы. И он вырос в лесу, среди хищников. Только тот лес был каменный, а хищники — двуногие, которые перегрызали друг другу горло ради денег.

* * *

Прошли годы.

…Вот и то место, где он с Реми гулял в последний раз. Фернандес остановил машину, взял ружье, положил за пазуху капроновую сетку и углубился в лес. Долго блуждал, но так и не встретил Реми, только обезьяны, как и тогда, визжали над головой. Устал, сел передохнуть, привалившись широкой спиной к корню могучего дерева — макаранги. Наверно, этому великану он кажется ничтожно малой букашкой. Фернандес поднял глаза вверх, чтобы взглянуть на крону дерева, — и увидел… Реми.

Конечно, это был он. Парень сидел совсем низко на толстенной ветке и плел циновку из волокон коры фикусового дерева. Такие циновки здесь плетет все туземное население. Иногда он посматривал вниз, на Фернандеса, но особого интереса не проявлял.

Фернандес, наоборот, с огромным вниманием рассматривал Реми. А тот отложив плетение, встал, будто специально для того, чтобы Фернандес смог лучше разглядеть. Высокий, стройный, с прекрасно развитыми руками и ногами, широкой грудью, парень выглядел старше своих лет. Возможно, это не он? А парнишка, будто угадав, о чем думает человек внизу, начал прыгать с дерева на дерево, перелетать на лианах, ловко и привычно хватаясь сильными руками за ветви. Движения его были точно рассчитаны, а тело удивительно гибкое и красивое. Следом за ним прыгала целая стая обезьян. Он играл с ними, и они подняли страшный шум.