Дикий лес - [7]
— Прю? Это ты?
Остановившись, девочка прижала мокрое одеяло к груди.
— Что, мам?
— Вы пропустили ужин. Как Мак?
— Хорошо. Спит. Мы поели по дороге домой.
— Спит? — спросила она, и Прю представила, как ее глаза за стеклами очков обращаются к часам на каминной полке. — Ясно. Тогда переодень его…
— В пижаму, — закончила за нее Прю. — Как раз собиралась.
Она бросилась наверх, перепрыгивая через ступени, и влетела в свою комнату. Кинув промокшее одеяло в корзину с грязным бельем, она вернулась в коридор и зашла в комнату Мака. Прю схватила мягкую игрушку — плюшевую сову — и положила ее в кроватку, тщательно прикрыв одеялами. Удовлетворенная тем, что кулек на первый взгляд напоминает спящего ребенка, она кивнула сама себе и выключила свет. Вернувшись в свою комнату, девочка закрыла дверь и рухнула на кровать, зарывшись лицом в подушки. Сердце по-прежнему бешено колотилось, и потребовалось несколько секунд, чтобы кое-как успокоить дыхание. Дождь тихо стучал в оконное стекло. Прю подняла голову и оглядела комнату. Внизу закрылась входная дверь, отец прошел в гостиную. Послышались приглушенные голоса родителей, и Прю, скатившись с постели, принялась готовиться к завтрашнему приключению.
Она вытащила из-под стола сумку-почтальонку, открыла ее и вытряхнула на пол все содержимое: учебник по биологии, тетрадь на пружинке и кучу шариковых ручек. Прю достала из-под кровати фонарик и бросила его на дно сумки, потом вынула из ящика стола швейцарский армейский нож, который папа подарил ей на двенадцатилетие, и положила рядом с фонариком. Постояла с минуту посреди комнаты, покусывая ноготь. Что нужно брать с собой в непроходимые чащи, когда собираешься спасать брата? Еду можно достать из кладовки завтра. Значит, оставалось только ждать. Рухнув обратно на кровать, Прю вытащила из куртки справочник Сибли и принялась листать его в попытке успокоить дико скачущие мысли в голове.
Через час или около того она услышала, что родители поднимаются по лестнице, и сердце снова начало колотиться. В дверь постучали.
— М-м-м? — отозвалась она, снова стараясь, чтобы ее голос звучал беспечно. Неизвестно, сколько еще ей удалось бы притворяться: оказалось, что изображать невозмутимость — ужасно выматывающее дело.
Отец приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
— Спокойной ночи, милая, — сказал он.
Мама добавила:
— Не засиживайся допоздна.
— Ага, — кивнула Прю, подняла на них взгляд и улыбнулась. Родители закрыли дверь.
Услышав, как шаги приближаются к комнате брата, девочка нахмурилась. Скрип двери Мака показался ее обострившемуся слуху раскатом грома, и у Прю перехватило дыхание. Быстро сообразив, что делать, она спрыгнула с кровати, бросилась к двери и высунула голову в коридор.
— Мам, пап! — позвала она громким шепотом.
— Что? — спросил отец, уже положив ладонь на дверную ручку. Свет от ночника Мака пролился в коридор.
— По-моему, он совсем вымотался. Постарайтесь его не будить.
Мама улыбнулась и кивнула.
— Конечно.
Она заглянула в комнату Мака и произнесла тихонько:
— Спокойной ночи, Макки.
— Сладких снов, — прошептал отец.
Дверь скрипнула, закрываясь, и Прю улыбнулась родителям, когда они прошли мимо нее в свою комнату. Убедившись, что дверь за ними затворилась, девочка вернулась в кровать и выдохнула с таким облегчением, будто задерживала дыхание весь день.
Этой ночью Прю спала беспокойно, в ее сон то и дело врывались огромные стаи гигантских птиц — сов, орлов и воронов — с ослепительным оперением. Они хватали и уносили прочь ее папу с мамой, оставляя Прю одну в пустом доме. Будильник стоял на пять, но к тому времени, как он прозвонил, она уже не спала. Стараясь не шуметь, девочка скатилась с кровати. В доме было тихо. Снаружи по-прежнему царила тьма — город еще не проснулся, только изредка шуршала одинокая машина. Прю влезла в джинсы, надела футболку и свитер. Куртка так и висела на стуле со вчерашнего вечера, и Прю, перед тем как накинуть ее, обмотала шею шарфом. Натянув черные кеды, она на цыпочках вышла в коридор. Приложила ухо к двери родительской спальни и прислушалась к пронзительному храпу отца. Родители крепко спали.
Судя по всему, у нее был где-то час до пробуждения родителей, — достаточно, чтобы убежать. Она пошла в комнату брата и, убрав плюшевую сову, развернула одеяла; потом вытащила из красного комода теплую одежду для брата и засунула в сумку. Прокравшись вниз, Прю торопливо написала на маркерной доске на холодильнике:
Мама, папа,
Мак рано проснулся и захотел путешествовать.
Вернемся позже!
Люблю вас,
Прю
Открыв кладовку, она несколько секунд поразмыслила над потенциальным пайком и остановилась на пригоршне батончиков мюсли и пакетике питательной смеси, который остался с последнего летнего семейного похода. Рядом с провизией лежала аптечка, и Прю бросила коробочку в свою сумку. Ее внимание привлек пневматический сигнал — что-то вроде баллончика с пластиковым рожком наверху, — и она взяла его в руки, разглядывая. Клеймо изображало устрашающего вида медведя гризли. Позади него полукругом было написано “Уходи, медведь”. Видимо, эта штука издавала шум, способный отпугнуть дикого зверя, — наверняка подобное может пригодиться в Непроходимой чаще. Она бросила баллончик в сумку и, внимательно оглядев кухню, выскользнула во двор через заднюю дверь. Хрустящий воздух был холоден, легкий ветер трепал желтеющую листву дубов. Прю тихо вывела велосипед вместе с красной тележкой на улицу. Далеко на востоке появились первые отблески зари, но фонари все еще освещали засыпанные листьями тротуары. Отведя велосипед на безопасное расстояние от дома, Прю наконец рискнула сесть на него. Шарф, который мама связала ей прошлой зимой, уютно прильнул к шее, когда она набрала скорость и, прорезая улицы и переулки, направилась на юго-запад. Район потихоньку просыпался — в домах начали зажигать свет, на улицах послышалось гудение машин.
