Дикий город - [4]

Что же до этого типа, то Хэнлону парень определенно понравился. Нет, в самом деле ему пришелся по душе этот колотильщик жен и любитель штрафбата, человек, который однажды уже совершил убийство и наверняка не остановится перед тем, чтобы убить еще раз.

— Мне не хотелось бы показаться излишне любопытным, мистер Маккена, — вежливым тоном произнес он, — но где сейчас ваша жена?

— Я не знаю... — В то же мгновение в манерах Маккены произошли почти неуловимые перемены. — Мы с ней уже больше не женаты... сэр.

— Ну что ж, это хорошо. Я хочу сказать, что гостиничный детектив поселится в отеле и должен быть готовым к тому, что его вызовут в любую минуту, а это, как вы понимаете, подчас могло бы стать обузой для женатого человека.

— Но... — Маккена посмотрел на него со смесью надежды и подозрения во взгляде. — Вы хотите сказать, что берете меня?

— Ну а как же? Или имеются какие-то причины, почему я должен вам отказать?

И он тихонько рассмеялся — про себя. А может и над собой, как обычно поступает человек, когда ему больше не остается ничего другого.

Глава 2

Имя Маккены было Дэвид, но на самом деле все сызмальства — он и сам уже не помнил, с каких лет, — называли его Багз. В общем-то прозвище вполне подходило ему — неуклюжему увальню, который в десятилетнем возрасте своими габаритами почти не уступал их учителю пятого класса. Соответствовало оно и поступкам сначала испуганного ребенка, позднее неуверенного в себе, встревоженного молодого человека, и наконец, замкнутого, обидчивого мужчины. Казалось, он был наделен уникальным даром делать правильные вещи, но совсем не в то время, когда их надо было совершать. Доверять врагам и сомневаться в искренности друзей, или проявлять удивительную несговорчивость и настырность в пустяках, но при этом совершенно пренебрежительно относиться к тому, что действительно было важно. «Чокнутый какой-то», — говорили про него люди. Шуток он не понимал, дружелюбия к окружающим не проявлял. То и дело лез на дерево, чтобы попасть в неприятную историю, хотя мог спокойно стоять на земле и чувствовать себя в безопасности. Именно это говорили про него окружающие, когда он повзрослел и стал настоящим мужчиной, и следовало признать, что говорили они чистую правду про этого угрюмого, замкнутого, вспыльчивого человека. И только глаза не соответствовали этому описанию — смущенные и одновременно разгневанные. Глаза, которые, казалось, были постоянно полны невыплаканных слез, хотя, возможно, именно так оно и было на самом деле.

Отсидев в тюряге пять лет — а отсидел он их от звонка до звонка, и все из-за разгневанных и оскорбленных членов комиссии по досрочному освобождению, — Багз Маккена подался в Даллас, где устроился в грязную забегаловку ночным мойщиком посуды. Дневные часы он, как правило, просиживал в публичной библиотеке. Ему казалось, что это являлось неплохим способом избегать неприятностей. Библиотека была бесплатная, да и заняться здесь, кроме этого, было в общем-то нечем.

Однако, по мнению библиотекарши, у парня был какой-то вороватый взгляд. Да и потом, как она заявила полицейскому, он попросту не мог всерьез интересоваться теми книгами, которые заказывал. «Боже правый, вы только подумайте: Кафка, Шопенгауэр, Эддисон, Стил!»

Полицейские задали Багзу несколько вопросов, на которые тот, естественно, ответил в своей несносной манере. В итоге все завершилось применением дубинок и взаимным, к тому же не вполне вежливым исследованием отдельных анатомических деталей друг друга.

Впрочем, детали можно здесь опустить. Багза с треском выперли из Далласа, наградив напоследок несколькими шишками на голове и новыми синяками на израненной душе.

Однажды, бредя по предместьям Форт-Уэрта, он увидел маленькую девочку, которая упала со своего трехколесного велосипеда. Он поставил ее на ноги и отряхнул платьице. Потом опустился перед ней на колени, стал нежно подшучивать над ней, стараясь вызвать ответную улыбку. И в этот самый момент к тротуару подкатила полицейская машина...

В тюрьме Форт-Уэрта Багз провел две недели. В Уэзерфорде, следующем городе к западу, отсидел в кутузке еще три дня. В Минерал-Уэллз также пробыл три дня, а на волю вышел, сплевывая кровь, что, однако, отнюдь не смягчило нрав освобожденного. Последним словам, которые он проговорил сопровождавшему его к границам города полицейскому, мог бы позавидовать завсегдатай портового кабака.

Правда, к тому времени он уже понял, что дальше так продолжаться не может и ему нужно передохнуть. Багз смекнул, что ему следует держаться подальше от городов и прочих крупных населенных пунктов, причем с этим следовало поспешить, если он вообще хотел остаться в живых. Удалившись от оживленных шоссе, он останавливал грузовики, пересаживался из одного в другой, и так, незаметно для окружающих, продвигался на запад, в конце концов оказавшись в «Лоскутном городе». Дальше на запад идти было уже некуда — там жили одни лишь дикие кролики да тарантулы.

Через полчаса после прибытия Маккена снова оказался в тюрьме.

Впрочем, как он неохотно признал, в этом была отчасти и его вина. Небольшая, но все-таки. Выбравшись из очередного грузовика, он зашел в туалет придорожной автостоянки, когда туда заглянул мужчина средних лет с задубевшим от ветра и солнца лицом и серебряным значком на клетчатой рубахе. Пояс его украшали кожаный ремень и револьвер с ручкой из слоновой кости. Полицейский склонился над маленьким фонтанчиком и начал пить, когда Маккена в упор уставился на него. Взгляд его был тверд и полон ненависти. Шеф медленно выпрямился, и на его лице стало проступать недоуменно-вежливое выражение.