Дикий фраер - [48]

– Почему?

– Потому, что выходить лучше из другого подъезда. Или ты хочешь, чтобы нам устроили теплую встречу? Ноги на ширину плеч, яйца до пола… Приходилось когда-нибудь выполнять такую команду?

– Н-нет.

– Лучше и не практиковаться, поверь.

– Как же мы попадем на крышу? Сейчас всюду замки вешают, – обеспокоенно бормотал Роман, придерживая Костю за здоровую руку во время восхождения.

Толку от этой галантности было немного, но даже подобие дружеского участия действовало на Костю благотворно, поэтому он не стал отказываться от поддержки. Впереди ожидало так много лестничных пролетов, и они состояли из бесчисленного количества ступеней, каждую вторую из которых предстояло окропить своей кровью.

– От этого замка… у меня… есть ключи, – пояснял Костя все более прерывистым голосом, стараясь по ходу дела вспомнить, сколько литров крови содержится в человеческом организме. – Антенна моя на крыше… вот и обзавелся… А дальше… дальше как-нибудь прорвемся! – Он многозначительно хлопнул себя по карману пальто, утяжеленного трофейным пистолетом.

«Стрелять придется левой рукой, – думал он, перебирая ногами ступени, – это плохо. Но пистолет с глушителем, а выстрел можно сделать в упор – и это хорошо. Главное, чтобы Роман помог выкарабкаться из подъезда через узкое слуховое окошко, до которого самостоятельно не добраться. А там необходимость в его услугах сразу отпадет… вместе с его трупом. Интересно, пробор у него и после этого останется таким идеальным?»

– Седьмой километр, значит, – задумчиво пробормотал обладатель непоколебимого пробора, когда они добрались до выхода на крышу, забранного железной решеткой. Какой-то феномен, умеющий проходить сквозь стены, оставил за ней кучу свежего дерьма.

– Седьмой, – подтвердил Костя, вручая спутнику ключи. Оттого, что он старался не дышать носом, голос его приобрел гнусавую окраску: – До дуда дадо еще добдаться, и добдаться как модно скорее… Утречком Стингер с братвой подвалит, не забыл? – угрюмо осведомился он, переходя на нормальную речь, потому что отвратительный гостинец оказался за спиной.

Косте внезапно захотелось приглядеться к нему повнимательнее, однако по причине легкого головокружения пришлось отказаться от этой затеи. С таким же успехом можно было пытаться определить стороны света во время хоровода.

– Подсади, – буркнул он.

Зачем-то покосившись на оттопыренный карман его пальто, Роман покачал головой:

– Ты не сумеешь затащить меня наверх. Нагнись. Первым пойду я.

Подчинившись после недолгого колебания, Костя почувствовал себя так, как если бы собрался расстаться с мужской невинностью тем самым способом, который посулил ему недавно Стингер.

– Быстрей давай, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Мартышку заведи и дрессируй…

Чужие ноги поочередно ступили на подставленную спину, потоптались на ней немного, а потом тяжесть внезапно исчезла.

Прежде чем разогнуть хребет, Костя мрачно полюбовался на лужицу крови, которая успела набежать с уже насквозь промокшей наволочки. «Сначала я попрошу его наложить мне жгут, – решил он, провожая взглядом ноги Романа, втягивающиеся в узкий лаз наверху. – Потом пусть обработает мне руку и забинтует ее моей рубахой. А уж потом…»

– Давай! – прокряхтел Роман, свесившись вниз.

От натуги его лицо покраснело, растеряв от этого добрую треть своей привлекательности. Но прическа – о, чудо! – по-прежнему сидела на его голове как влитая.

«Обязательно узнаю у него, каким гелем он пользуется, – решил про себя Костя. – Я спрошу, он ответит. Это будут последние слова, которыми мы обменяемся».

Восхождение получилось таким долгим, что он дважды успел потерять сознание, совсем забыл про гель и немного удивился, когда обнаружил, что щека его покоится на гладком черном битуме, которым была залита крыша. Битум лаково блестел от дождевых капель, а башмаки Романа, застывшие на уровне глаз, оставались пока сухими. Значит, времени прошло совсем немного.

– Поднимайся! – Сначала сверху долетел голос, а следом за ним возникла пятерня, растопыренная, как для дружеского рукопожатия.

Цепляясь за нее, Костя кое-как поднялся на ноги и попросил, пугаясь того мертвенного неповиновения, которое оказали ему собственные губы:

– Жгут нужен… Сними с меня ремень…

– Зачем? – Роман криво улыбнулся.

– Как… зачем?..

– Тебе не нужен никакой жгут. Тебе вообще ничего больше не нужно.

– Но почему?..

– А потому! – с этими словами Роман неожиданно толкнул Костю в грудь обеими руками. При этом он очень напоминал мальчишку, который взялся выяснять отношения, но не решается пустить в ход кулаки. – Потому! – повторил он, наседая.

Совершенно обессилевший от потери крови и страха, Костя покорно отступал, не догадываясь, что лучший выход для него – немедленно упасть ничком и достать оружие. Его озадачивало поведение Романа, а в придачу обескураживал тот факт, что устремившиеся задом наперед ноги действуют проворней, чем рука, которой никак не удавалось извлечь пистолет из кармана.

– Два миллиона! – причитал он, екая в момент толчков. – Я один знаю, где их искать.

– Не ты один, – возразил Роман насмешливым тоном и заставил Костю попятиться еще на несколько шагов. – Седьмой километр. Газопровод. Шалаш.