Дикий берег - [13]

– Вот, – сказала она.

За семенными рядами женщина в алом платье продавала стулья, столы и бочки.

– Иди торгуйся, – сказал я. – Пока начнешь, я схожу посмотрю, чего там делает Том. – Старик как раз только что попался мне на глаза.

– Ладно, попробую для начала тихо и невинно.

– Удачи.

Невинной она не выглядела, это точно. Я зашагал к Тому, который увлеченно беседовал с другим продавцом инструментов. Когда я подошел, он хлопнул меня по плечу и продолжил разговор:

– …из промышленных отходов, гнилой древесины, собачьих трупов…

– Говно, – сказал продавец. («Из говна тоже», – вставил старик.) – Его делали из сахарной свеклы и тростника: так написано на пачках. Сахар не портится, и на вкус не хуже твоего меда.

– Сахарную свеклу и тростник выдумали производители, – презрительно сказал Том. – Ты их видел? Нет! Сахар делали из всякой дряни, поэтому от него болезни и уродства. Но мед! Мед предохраняет от простуды и легочных болезней, излечивает подагру и отрыжку, он в десять раз слаще сахара. Будешь есть мед, проживешь, сколько я. Это свежий и натуральный продукт, а не синтетическая гадость, шестьдесят лет пролежавшая в развалинах. На, попробуй, обмакни палец – это бесплатно.

Продавец запустил два пальца в горшок и слизнул мед:

– Вкусно…

– Еще бы! И за одну дерьмовую зажигалочку, каких у вас в Ориндже тысячи, я отдаю два, два-а-а горшка превосходного меда. Тем более… – Том хлопнул себя по лбу, словно припоминая. – Тем более что ты получишь и горшки.

– Значит, вместе с горшками.

– Да, я понимаю, что расщедрился, но мы в Онофре все такие – последние бы штаны отдали, кабы не срам, а я вообще из ума выжил…

– Ладно, заткнись и давай свои горшки.

– Прекрасно, молодой человек, получите. Обещаю: питаясь этим волшебным эликсиром, вы доживете до моих лет.

– И дольше, если не возражаете, – рассмеялся мусорщик. – Но штука вкусная.

Он протянул старику зажигалку – пластмассовый прямоугольник с металлической крышкой.

– До встречи, – сказал старик, пряча в карман зажигалку и уволакивая меня прочь. Под следующим деревом он остановился. – Видал, Генри? Видал? Зажигалку за два маленьких горшочка меду! Вот это сделка! Ну, гляди же. Просто не верится. Гляди.

Он чиркнул зажигалкой перед моим носом, секунду подержал пламя и потушил.

– Очень мило, – сказал я, – но у тебя уже есть зажигалка.

Старик придвинул сморщенное лицо вплотную к моему:

– Покупай их всякий раз, как увидишь, Генри. Всякий. Это, без сомнения, одно из величайших достижений американской технологии. – Он сунул руку за спину, порылся в рюкзаке и протянул мне фляжку янтарной жидкости. – Вот, хлебни.

– Уже в винном ряду побывал? Старик улыбнулся щербатым ртом:

– Первым делом, первым делом. Хлебни глоток. Виски столетней выдержки. Отличная штука. Я глотнул и закашлялся.

– Глотни еще, легче пойдет. Чувствуешь – согревает? – Я чувствовал. – Замечательная вещь.

Мы по разу приложились к фляжке, и я указал на Мелиссу – она, похоже, не очень-то продвинулась со своей сделкой.

– А-ах, – сказал Том, заметно пошатываясь. – Мужик бы ей все отдал. Я согласился.

– Слушай, одолжи мне горшочек, а? Отработаю на пасеке.

– Ну, не знаю…

– Да ладно, чего тебе еще покупать?

– Много чего, – возразил Том.

– Ты ведь уже заполучил лучшее, что есть у мусорщиков, так?

– Хорошо, бери этот маленький. Хлебни еще разок на дорожку.

Когда я шел к Мелиссе, в животе у меня горело, а голова кружилась. Мелисса медленно, видимо, в четвертый раз, повторяла:

– …только сегодня из садка. Мы всегда так делаем, это каждому известно. Все едят наших крабов, и никто еще не заболел. В прохладном месте они сохраняются неделю. Мясо вкуснейшее, вы сами подтвердите, если попробуете.

– Да пробовала я, – буркнула тетка. – И впрямь вкусно, да мяса-то всего ничего, не расчувствуешь. Бочка на дороге не валяется, а служит всю жизнь. Крабов же хватит на неделю.

– Если вы не распродадите бочки, вам придется катить их домой, – дружелюбно вмешался я. – Сперва в горку, потом под горку… Да вы благодарить нас должны, что избавляем вас от груза!.. Не больно ваша бочка нам и нужна. Вот – даю вдобавок к этим вкуснейшим крабам горшочек меда от Барнарда, и вы остаетесь в барыше…

Мелисса сперва вытаращилась на меня, что я лезу в ее сделку, но теперь заискивающе улыбалась тетке. Та смотрела на мед, но бочку отдавать не собиралась.

– В Синей Книге написано: бочонок стоит десять долларов, – сказал я, – а крабы – по два. Мы даем вам семь крабов, так что вы получаете четыре доллара лишку, не считая меда.

– Синяя Книга – говно, – сказала тетка.

– С каких это пор? Ее составили мусорщики.

– Да нет, ваши.

– Ладно, кто бы ни составил, все пользуются, а говном обзывают, только когда хотят надуть.

Тетка колебалась:

– А в Синей Книге правда говорится, что крабы стоят по два доллара?

– Правда, – сказал я, надеясь, что поблизости нет списка – на самом деле крабы стоят по полтора доллара.

– Ладно, – сдалась тетка, – мне нравится их мясо. На полпути к лагерю – я катил бочку – Мелисса позабыла про мою грубость.

– Генри, – пропела она, – как тебя отблагодарить?

– Не стоит, – сказал я и остановился пропустить пастухов, которые несли над головами огромный перевернутый стол. Мелисса обхватила меня руками и поцеловала в губы. Мы некоторое время смотрели друг на друга, прежде чем снова тронуться в путь: она раскраснелась, я чувствовал тепло ее тела. Когда мы пошли дальше, Мелисса облизнула губы.