Дикие пчелы - [17]
Друзья подкрались к шалашу. Тинфур убрал часового, прополз в шалаш, тихо прошептал:
– Я Тинфур-Ламаза, не шумите…
Кто-то ойкнул и подался назад.
– Сейчас я перережу веревки, и вы все осторожно выползайте.
Заскользили тени в ночи. Раздался тупой удар кайла, второй, кто-то вскрикнул, промычал. От затухающего костра поднялся охранник, крикнул. Но крик его тут же оборвался, он упал, начал сучить ногами по истолченной земле.
Ночная тишина нарушилась таинственными шорохами. Календзюга, Арсе и Тинфур-Ламаза крались к другому шалашу.
Из шалаша выскочили Замурзин и Прокоп, дали прицельный залп по теням из винтовок, кто-то застонал, покатился по отвалу породы. Но на бандитов уже навалились, началась свалка. Замурзин рычал медведем, разбрасывал пленников, как щенят, выхватил из-за пояса револьвер, но оружие у него выбили, заломили назад руки.
Рассвело. Оборвались выстрелы. Лес ожил. Пробежал мимо бурундук по своим делам; задрав хвост, цокнула белочка, профыркали на сопке рябчики.
Замурзин стоял перед своими бывшими пленниками, оборванными и худыми, косматыми и грязными.
– Замурзин, ты когда потерял лицо человека? – спросил тихо Тинфур-Ламаза.
– Не твое собачье дело, гад косоглазый! – рыкнул Замурзин. Он был всклочен, похож на медведя-подранка, который встал на дыбы, чтобы навалиться на охотника.
– Арсе, сходи в балаган и принеси банку со спиртом. Я хочу угостить Замурзина, – усмехнулся Тинфур.
Арсе принес спиртовую банку.
– Пей, Замурзин!
Замурзин качнулся, сжал губы.
– Пей, ты смелый человек, сильный человек. А может быть, трусишь?
– Наливай, все одно жизнь пропащая! – выдохнул Замурзин.
Ему налили кружку спирта. Он закрыл глаза и одним духом выпил отраву. Коричневатый настой спирта потек по бороде, жилистой шее. Задохнулся. Рванул ворот рубахи, схватился за горло. Закачался. Глаза полезли из орбит. Глухо замычал. Начал медленно оседать. Сел на землю. Согнулся от жуткой рези в животе, будто в него влили расплавленный свинец. Упал. Покатался… Открыл глаза, опалил диким взглядом Тинфура, дернулся и затих.
Золото делили на глазок. Каждый засовывал кожаные мешочки за пазуху, пряча глаза, спешил скрыться в тайге, прихватив с собой винтовку, что добыл в ночном бою. Получил свою долю и рыжебородый. Он так и не назвал свое имя. Метнулся в чащу и ушел в низовья речки.
Федор Силов еще был молод, но вел себя достойнее других, хотя ему тоже не терпелось получить свою долю и он все поглядывал на кожаный мешок, из которого так быстро убывал золотой песок.
– Ты сын Андрея Силова? – спросил Тинфур-Ламаза. – Мою долю отдайте ему, его отец живет плохо, а раз плохо живет, стал злой.
Вздыхала от ветра тайга. Тяжко с пристаныванием вздыхала. И тут вдруг раздался одиночный выстрел: нашел в себе силы охранник поднять винтовку и сам ухнул лицом в землю. Арсе и Календзюга видели, как подломился и упал Тинфур.
Хоронили Тинфура на вершине сопки, пусть любуется тайгой. Федор Силов вытесал дубовый крест. Никто ему не перечил. Может быть, то было кощунство – ставить крест иноверцу, да пусть в этом господь бог разбирается…
5
Осень. По небу бежали хмурые тучи. Из них вырывались дожди и снеги. Выли ветры. Стало скучно в тайге и неуютно. Порыжели горы, насупились, как больные изюбры, взъерошили свою шерсть. Ощетинились голые деревья. Тихо рокотали ключи и речки. Из труб домов вырывались косые дымы, тут же таяли на ветру.
На сходе секли розгами Устина Бережнова. Поделом варнаку! Небывало поздно над деревней пролетала стая лебедей. Устин сдернул свой винчестер со стены, прицелился в лебедя и выстрелил. Как ни высоко были птицы, но он подбил одну, ранил ей крыло. Отец Устина Степан Бережнов сказал:
– Хошь и сын мой, хошь и люб он мне за добрый выстрел, но сечь, на глазах всех мальцов сечь, чтоб другим было неповадно. Лебедя убить – сто грехов сотворить. Сечь!
Всыпали шестнадцать розог для начала. Секли погодки Устиновы – Селивонка Красильников и Яшка Селедкин, каждый по восемь розог. Не закричал Устинка, не запросил пощады, не застонал даже: знал, что виноват. Алексей Сонин почесал свой заросший затылок – завтра баба Катя подстрижет его под горшок, буркнул:
– Ладный волчонок вырос. Он тебе, Степан Ляксеич, еще зубки покажет. Такой гольян, а сдюжил, голоса не подал. М-да!
Устинка еще не отошел от сечи, а тут снова деревня забурлила. Те, кто уже собрался на охоту, вдруг развьючили коней, трусцой побежали на сход, но винтовок из рук не выпустили.
В деревню вошел отряд казаков во главе с ольгинским приставом Баулиным. Бородачи в косулиных дохах, волчьих накидках, просто в зипунах, но все в косматых шапках, то ли из рыси, то ли из выдры, харзы или лисы, надвинулись, обступили казаков, все при оружии. Насуплены, насторожены. А кое-кто уже тайком снял затвор с предохранителя. Береженого бог бережет. Раскольники сурово смотрят на своего наставника – ждут, что он скажет. Степан Бережнов вдруг взорвался, закричал:
– Перевертыш! Ты кого привел в нашу деревню?
– Погодите, мужики, – поднял руку Баулин. – Не с войной мы пришли к вам, с миром. На то есть приказ самого Гондатти. Вам подарки приказал передать, – поморщился пристав. Посмотрел на дома, на деревню. Да, широко живут раскольники, ладно живут. Таких шевельнуть – можно много золота набрать. Но… – Эй, Кустов, гони коней с вьюками сюда! Разгружай. Гондатти послал вам двадцать винтовок и пять тыщ патронов. Получай кто у вас здесь за старшего. Вот в этой бумажке пусть поставит свою фамилию.
Если «Черный Дьявол» свидетельствовал о рождении нового таланта, то роман «В горах Тигровых» показал зрелость этого таланта, его серьезность и перспективность. Иван Басаргин смело свернул с проторенной дороги и начал прокладывать собственную.В романе на протяжении десятилетий прослеживается судьба русских переселенцев, освоивших и защитивших от иноземцев Приамурье и Приморье. Главные герои романа — династия бунтарей пермяков Силовых, предводителей пестрой крестьянской вольницы, которая и положила начало заселению диких таежных земель.
Повесть «Черный дьявол» — первое крупное произведение Ивана Басаргина, в котором молодой писатель талантливо воссоздаёт картины природы, портреты и характеры людей тайги во всём их многообразии. Писатель продолжает традиции «очеловечивания» животных, связанные в мировой литературе с именами и книгами Л. Толстого, А. Куприна, Р. Киплинга. Джека Лондона, и, конечно, арсеньевские традиции изображения дальневосточной природы.Выросший в семье потомков первых дальневосточных переселенцев, автор обнаруживает глубокое знание языка, в его повести чувствуется красота Дальнего Востока, аромат его цветов, пасек, охотничьих чащоб.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.