Дикая собака - [87]

— А что водка?

— Водка здесь запрещена, она для степняка — как для нас наркотики, им пить нельзя. В организме какого-то фермента не хватает. Поэтому полстакана водяры — и товарищ вываливается из жизни на пару дней, а потом ещё неделю сам не свой ходит. И при этом норовит опохмелиться любым способом. Не рекомендую заниматься самогоноварением. По крайней мере, в частном порядке. Голова, надеюсь, ни у кого не лишняя?

— А как же кумыс?

— Кумыса вообще много не делают, и он не может храниться. Сделали — выпили. Тем более там всего ничего, не больше трёх-пяти градусов. Но вы не нервничайте, здесь вполне себе цивилизация, только своеобразная. Скучно не будет, это факт. Тем более тойон, у которого вы квартировать будете, мужик умный. Да и у меня кой-что есть, а при некотором желании и у вас появится.

— А бабы здесь есть? — спросил Гриша, имея в виду, конечно же, доступных баб. Тех, которые дают честным парням, а не динамят, — в смысле, я вижу что есть, но как с ними-то?

— О бабах позже. Отдельная лекция будет. В целом жизнь здесь вполне стабильная — каждый делом занят. Крестьяне сеют-пашут, степняки — пасут-кочуют, купцы торгуют, а мастера куют-строгают. Иногда, правда, у таких вот, — я кивнул в сторону своих джигитов, — Джавдетов, крышу рвет и они решают, что доблесть степняка — в походах и добыче славы, но, чаще всего, соберутся десятком, угонят в соседнем ауле пяток лошадей или баранов. Потом за ними обиженные хозяева полгода гоняются по степи. Ну, убьют одного-другого, но без геноцида. Развлекуха тут такая. Потом мирятся, пиры устраивают, хвастаются, кто кому в морду дал, да от кого получил. Акыны песни про это слагают. Так вот и живут. Дети степей, одним словом.

— Шибко борзые, если за ними нет рода, живут здесь недолго. И то роды от таких сами стараются избавиться, потому как за действия одного отвечает глава рода. Тут недавно из-за одного чудака, который вел себя неправильно, вырезали весь род. Весь, заметьте, включая детей старше года. Вон там у меня сто с лишним баб, это их остатки. Мужиков осталось двое, и те на принудительно-воспитательных работах. Так что имей в виду, Николай, ты старший, так ежели что случится, все претензии будут к тебе, а не к чудакам с сорванной крышей. Социальное здоровье здесь поддерживается самым радикальным способом. Кстати, для понимания текущего момента: в стране мятеж. Если увидите хоть кого-нибудь с желтой повязкой — убейте его. Сразу и без размышлений.

— Ну и наконец, не надо считать местных дикарями. Они не тупые, нет. Просто у них совершенно другие умения и навыки, нам, в общем-то, чуждые. И образ мышления, соответственно, другой. Так что мои рекомендации: мало говорить, много слушать, наблюдать, запоминать. Так, может, и в люди выбьетесь. Ну и язык учить, соответственно.

Потом всё само образовалось. Приехал дедушка, приехала внучка, и закрутилось. Не хватает только бабушки и репки, а так все в сборе. С утра, разумеется, на свежую голову и завертелось. Решили начать знакомство, как здесь и принято, с небольшого пира, без приглашения посторонних. Чиста в узком кругу. Я надеялся, что сейчас Тыгын заберёт всю эту братию, а я спокойно продолжу свои личные дела. Обрисовал ему вкратце картину, откуда народ взялся. Старикан что-то невнятное промычал, и крепко задумался. Я начал его теребить, типа, дед, как же так? Ты просил людей, я тебе их предоставил. Вона, гляди сколько. Только Тыгын промямлил что-то невразумительное, из чего я понял, что случилась трагедия всехаркадарского масштаба: слишком давно не было переселенцев и традиции встречи и расселения вновь прибывших на настоящий момент отсутствуют. Ну, конечно кое-кто кое-что помнит, но так, фрагментарно. Отсутствие подходящего шаблона поведения подействовало на старика самым прискорбным образом, он чуть было не собрался созывать Большой Муннях, чтобы посоветоваться со знающими людьми.

— Ты с дуба рухнул, дед! — заявил я ему. — Мне результат твоего собрания уже заранее известен. Вы сожрёте у меня всех баранов, выпьете всё что можно, две недели будете совещаться, а я потом заявите, что надо ещё раз подумать. Собраться через пять-шесть лун и снова посовещаться. Давай-ка включи голову, иначе я сам сделаю так, как считаю нужным, у меня всем дело найдётся.

Тыгын-то теоретически знает, что надо делать, а вот как всё это обставляется практически — нет. Он покачал головой и заявил, что без Старух он не берётся определить, кого к кому отдавать. Только вот незадача — до Алтан Сарая, где, собственно, Старухи и квартируют, сей момент добраться никак не можно. Да и вообще, обстановка сложная, торговля стоит, народ ропщет, и всё из-за того, что доблестные Армии Света никак не могут сковырнуть Силы Зла с мостов через Сыры Су, в том числе и с того, который на Дороге Отца-основателя, да пребудет с ним слава.

— Аполитично рассуждаешь, дорогой, — ответил я Тыгыну, — Отец-основатель уже не котируется и слава его сомнительна. А вместо Отца-основателя есть я, и готов немедля проехать до Алтан Сарая и сделать всё что нужно.

Старый чёрт ещё не знает, что у меня есть БТР с пулемётом, иначе бы он вывернул дело так, что делает мне одолжение, разрешая поучаствовать в очистке земель Чёрного Медведя от мятежников.