Дикая роза гор - [14]

Войдя затем в подземелье через другую дверь, он со стороны наблюдал за ее приключениями и чуть не расхохотался во весь голос, когда ее свеча погасла. Но ее самообладание и способность находить выход из сложной ситуации привели его в восхищение.

Глядя на нее сейчас, никто бы не догадался, что ей пришлось пережить – так по-царски она держалась. Выдавали ее, может быть, лишь возбужденный блеск глаз да раскрасневшиеся щеки. Видно было, что она очень довольна своим путешествием.

Служанка Флосси подавала еду. Она бросила на Ребекку сердитый взгляд и поспешила на кухню.

– Я отдам это молоко кошке. Сегодня мне его совсем не хочется, – проговорила Ребекка и, встав из-за стола, отправилась вслед за Флосси.

Интересно, что ее так взволновало? Неужели это из-за Флосси? Означает ли это, что у гордой Ребекки доброе сердце?

Ребекка вернулась огорченная. Она грустно уселась на свое место, и Эдвард, не удержавшись, спросил:

– Что ты так быстро? Кошка умерла?

– Умерла? Нет, конечно. Скажи, сегодня я смогу по фехтовать на мечах? – И она подняла на Эдварда такой невинный взгляд, что он даже растерялся. Неужели все женщины умеют так искусно лгать?

– Нет.

– Нет? Но почему? – Ребекка широко распахнула глаза.

– Нет, – твердо повторил Эдвард и, вставая из-за стола, погрозил ей пальцем. – И тебе запрещается пользоваться этим тайным ходом. Только если твоя жизнь окажется в опасности, тогда ты сможешь туда пойти.

Кивнув стражнику, чтобы тот снова не спускал с нее глаз, Эдвард покинул зал.

Помрачневшая Ребекка вернулась в свою комнату и просидела там, дуясь, целый день. Она не спустилась ни к обеду, ни к ужину. Когда Гвен принесла ей жаркое, она съела лишь маленький кусочек, но выпила все вино и попросила еще. Если уж ей нельзя излить свою досаду в поединке, она напьется!

Сидя на подоконнике, смотрела, как солнце садится за горы, и плакала от тоски и одиночества. Она вздрогнула, когда в дверь постучали. Ребекка вытерла слезы и пошла к двери, радуясь тому, что не зажгла свечу.

– Ты себя плохо чувствуешь? – В полутемной комнате Эдвард плохо видел ее лицо.

– Нет. Просто устала, – тихо ответила Ребекка, надеясь, что в голосе ее не слышно слез.

Эдвард бережно подвел ее к. очагу. В колеблющемся свете пламени она заметила, как смягчилось выражение его лица при виде ее слез. Твердая решимость держаться невозмутимо оставила ее, и она с жалобным всхлипом упала ему на грудь. Он обнял ее, и тепло его рук напомнило ей о том далеком лете, когда он нежно утешал ее, страдая вместе с ней из-за гибели ее любимой гончей.

Наконец она смущенно высвободилась из его объятий. Время для них остановилось. Она смотрела на него, размышляя о вражде, возникшей между их семьями. Теперь он вождь клана, и это наложило отпечаток на его черты. А ведь она помнила его лицо совсем другим, беззаботным, без суровых морщин.

Он привлек ее к себе. Теперь она ощущала сладкий запах вина в его дыхании и невольно посмотрела на его рот. Это было ошибкой – она сразу забыла обо всем. Его губы прижались к ее губам. Его поцелуй пронзил ее как молния– так он был прекрасен. Желание нарастало в ее теле, и с ним трудно было бороться.

Внезапно она пришла в себя. Страсть угасла, как пламя, залитое водой. Реальность окутала затуманенный мозг, явившись в самый неподходящий момент. Она оттолкнула Эдварда и, выскользнув из его объятий, гневно выкрикнула ему в лицо:

– Как ты смеешь?! – Она попятилась, стремясь оказаться от него как можно дальше.

Лицо Эдварда окаменело. Никогда прежде не видела она его таким. От страха потеряв рассудок, она накинулась на него с кулаками. Эдвард схватил ее за руки, стараясь не причинить боли. Он шептал ей ласковые слова и отводил от себя ее кулаки.

– Я убила своего мужа, а теперь так себя веду?! Что же я за человек?! – Она застонала – так сильно было чувство вины и боли. Жгучие слезы заструились из-под усталых век. Он подхватил ее на руки и отнес в постель, уложил и заботливо укрыл одеялом, подоткнув его со всех сторон.

Эдвард сидел на подоконнике, пока она не заснула, и мысленно клял себя за несдержанность. Он уже готов был лечь в постель с женщиной, которую его родичи считали врагом. Неужели он и правда мог решиться на это? Неужели она для него важнее даже отца? Он не знал ответа на этот вопрос. Но в любом случае сначала он должен доказать невиновность Кавена. Если это ему не удастся, жизнь для него потеряет смысл.

Выходя из комнаты, он посмотрел на спящую Ребекку, и сердце его заныло. Эта сердечная боль была сильнее удара мечом... Он шагай по коридору и думал об их семьях. Он узнает, кто убил его отца. И он не верит, что это сделал Кавена.

Всю ночь он обдумывал свои действия. Приняв решение, он сообщил о нем воинам. Наконец лег в постель, пытаясь заснуть и укротить бушевавшую в нем страсть. Ребекка будет принадлежать ему!

Наблюдая за крадущимся в спальню рассветом, Эдвард готовил себя к разговору с Маккеем и думал о том, как приструнить его строптивую дочь. Он не может позволить себе проиграть. В этой игре ставки слишком высоки.

Утром он постучал в комнату Ребекки и, когда она открыла дверь, обнаружил, что она уже приготовилась спуститься в главный зал. Он не сомневался, что у нее будет множество возражений против его плана и молчать она уж точно не станет. Но он докажет ей свою правоту. Войдя в зал, он кивком приветствовал родичей и, отодвинув стул, сел рядом с Ребеккой. Она не подняла на него глаз и ничего не сказала, но лицо ее слегка порозовело.