Дикая Роза - [43]

Но Рикардо как будто не замечал этого.

— А вам не кажется, что вы давно выросли из этой игры?

— Ты же знаешь: я во все люблю играть, хоть и выросла. И Риго со мной играет. Ты ведь сказал, что его и наняли, чтобы мне веселее было.

Рикардо ничего не ответил, повернулся и пошел к воротам сада. Через несколько мгновений взревел мотор его машины…

Селия с помощью Руфино перевязала Розе щиколотку, и она самостоятельно смогла подняться в гостиную, где объяснила сестрам и Леонеле, как именно подвернула ногу, играя в прятки с Ригоберто.

— А как тебе нравится наш новый шофер? — спросила ее Кандида.

— Парень что надо. Мы с ним друзья с пеленок. Он за меня горой!

Леонела, сидевшая в глубоком кресле, лениво потянулась:

— На мой взгляд, он очень красивый парень..

— Это да! Что есть, то есть! Он у нас всегда был красавчик. Не то чтоб уж очень плечист да мускулист, но девчонки заглядываются.

— Вот как? И что же, он никогда за тобой не ухаживал? — осведомилась Кандида.

— Да с детства! Только я его всегда отшивала. А уж теперь и вовсе, потому как я замужем, — засмеялась Роза.

Леонела встала и, подойдя к ней, дружески положила руку на плечо.

— Ну и что? По-твоему, замужняя дама не может влюбиться?

Та с усмешкой посмотрела ей в глаза:

— Ну ты и жа… ну ты и это… устрица! — сказала Роза.

Против ожидания, Леонела весело расхохоталась.

— Что смеешься? Глядите, что удумала! Жена должна быть всегда верной мужу!

— О! Это очень архаичное мнение, — мягко улыбнулась Леонела.

— Чего? — недоуменно переспросила Роза.

— Ну, устаревшее мнение, вышедшее из моды. Нынешние мужчины ведь сплошь изменщики. Всегда лучше, чтобы горела пара свечей на случай, если одна погаснет.

— Я своего ни на кого не променяю, потому как люблю его — страсть! — гордо заявила Роза, как бы закрывая тему.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ РОЗЫ

Кандида замерла в объятиях Федерико. В огромной зале дома Линаресов и прилегающем коридоре никого не было. Им никто не мешал.

Нежно поглаживая и целуя ей руку, лиценциат вдруг спросил:

— Долго Леонела будет здесь находиться?

Кандида ответила, что это зависит от того, насколько задержится здесь Роза.

Федерико озабоченно сказал:

— Я должен поговорить с ней о возможности вести ее дела. Хорошо бы ее убедить. Это нужно прежде всего для тебя. Я не возьму из твоих денег ни сентаво. И если мы поженимся… Словом, я не привык жить за счет женщин.

Кандида со страстным стоном приникла к нему. После долгого поцелуя она спросила:

— Хочешь, я поговорю с ней об этом? Мне она не откажет.

Федерико замотал головой, давая этим понять, что не желает затруднять любимую.

— Дай же мне хоть что-нибудь сделать для тебя, — настаивала Кандида.

И он нехотя согласился.

Рикардо уже лежал в постели. Мягкий свет ночной лампы падал на фотографии, которые он перебирал в руках. Их было несколько, и на каждой из них были изображены Роза и Ригоберто, снятые во время своих веселых путешествий по паркам города. На одной рука Розы лежала на плече шофера.

Едва Рикардо услышал в коридоре шаги Розы, он быстро убрал фотографии в ящик ночного столика.

Роза нырнула под одеяло и прижалась к мужу.

— Разве ты все еще любишь меня? — спросил он.

— Все больше и больше. И при этом не ревную.

Они поцеловались. И Роза робко стала говорить о том, что скоро у нее день рождения. Она еще никогда его не справляла, потому что у матушки Томасы никогда не хватало денег. Все, что она могла себе позволить, это купить Розите в честь ее праздника пирожное.

— Может, ты устроишь мне настоящий праздник?.. Рикардо улыбнулся:

— А хочется?

— Страсть! Удавиться!

— Так пусть Томаса все устроит, а я оплачу расходы.

— Ну-у! — грустно протянула Роза. — Там, в Вилья-Руин… Я здесь хочу!..

Роза почувствовала, как дрогнула рука Рикардо, обнимавшая ее плечо.

— Молчишь? Ладно, все понятно: сестры развопятся!.. Оно и правда: лучше их не злить. Нельзя так нельзя.

— Почему это нельзя? — вдруг сказал Рикардо. — Можно! Здесь и отпразднуем. И приглашай кого захочешь.

Роза захохотала, представив, как все произойдет, и кинулась обнимать мужа.

— Дикая моя, дикая моя Роза, — говорил он, целуя ее в нос, в глаза, в губы.

Леонела понимала, что и последний ее план не дает того результата, на который она рассчитывала.

Леопольдина только что доложила ей, что ее попытки вдохновить нового шофера на роман с Розой остаются без последствий: Ригоберто так верит в добропорядочность и верность Розы, что даже и не пытается соблазнить ее, при всем том что явно в нее влюблен.

Дождавшись, когда сестры вернутся из больницы, которую посещали с благотворительной целью, Леонела предложила им усилить атаку на семейный покой Рикардо и Розы.

— Но что мы можем поделать, если он не хочет смотреть правде в глаза? — пожала плечами Дульсина.

— Он горд. И не потерпит позора. Он может не обращать внимания на шашни Розы с шофером, но, если это заметят другие, он не перенесет унижения. Стало быть, надо, чтобы он получил анонимное письмо… Например, какой-нибудь доброжелатель, который— не может видеть, как издеваются над семейными традициями дома Линаресов. Ну как?

В глазах Дульсины опять зажегся огонек надежды.

— За дело! Это будет убедительное, славное анонимное письмо!