Дикая ночь - [30]

Я смотрел из грязного окна лонг-айлендского поезда, сидя в полудреме, мои мысли блуждали туда-сюда и снова возвращались к ней. Что я мог о ней сказать?

Она была хороша. Она была мила. Она была всем, чем должна быть женщина, если вы стоите где-нибудь наверху или если у вас такой вид, словно вы там стоите.

Но я этого не чувствовал — я не ощущал той большой, веселой, бесконечной вечеринки, в которую должна была превратиться жизнь с такой женщиной, как она. Я этого не чувствовал и не принимал. Все, что я хотел… точно не знаю, но совсем не то, что было с ней. Я хотел быть самим собой. Может быть, с кем-то другим — например, с Руфи… с кем я мог бы чувствовать себя самим собой.

Руфь. Фэй. Руфь. Фэй. Или?.. Я не знал, чего я хотел на самом деле. Я не знал, хотел ли я вообще чего-нибудь. Например, я не хотел, чтобы меня втянули в эту историю, но, с другой стороны, я уже был сыт по горло своей жизнью в Аризоне. Я относился к этому спокойно, но мне там все давно осточертело. А за последний месяц у меня не было ни одной недели, похожей на другую. Каждый день случалось много всяких событий, и мне это нравилось. Но почему-то все, что со мной происходило, было не тем, чего мне хотелось, — чем бы это ни было.

Чем бы это ни было.

Мои глаза сомкнулись и остались закрытыми. У Босса, наверное, найдется что сказать о Фэй. Например, он прикинет, как можно будет использовать ее позже. Или решит, что с ней лучше вообще не рисковать. Разумеется, он мне об этом скажет. И если я хочу ее, если я чувствую за нее ответственность…

Я ничего не знал. Сейчас я ее не хотел — ни ее, ни кого-нибудь другого. Но это было и понятно. А вот завтра, на следующий день… потом? Я ничего не знал.

Моя голова прижалась к окну, и я заснул.

Я проснулся через час.

Поезд стоял где-то в депо, и меня тряс кондуктор.

Я с трудом удержался, чтобы не двинуть этого тупого ублюдка по физиономии. Мне пришлось заплатить штраф плюс деньги за билет обратно до Пирдэйла. Время у меня еще было. Я еще мог успеть в Пирдэйл раньше ее.

Я зашел в сортир, умылся, вернувшись на место, стал смотреть на минутную стрелку часов, спрашивая себя, какого черта мы стоим. Потом посмотрел в окно и выругался.

Мистер Тупица, то есть кондуктор, который должен был продлить мой билет и отправить меня обратно в Пирдэйл, преспокойно шел по улице в компании с другими проводниками. Похоже, они собирались как следует расслабиться и отдохнуть. Они пихались, мутузили друг друга и ржали, как стадо мулов.

Они вошли в ресторан.

Не знаю, что они там делали, потому что есть так долго невозможно. Они проторчали там, наверное, два часа.

Наконец, когда я уже был готов вскочить в локомотив и вести его сам, они вывалились гурьбой из ресторана и поплелись обратно к станции. Через какое-то время они до нее дошли. Но, разумеется, никто и не подумал лезть в поезд и трогаться в путь.

Они продолжали стоять на платформе, болтая и скаля зубы.

Я проклинал их на чем свет стоит, поливая самыми грязными ругательствами, какие только мог придумать. Они довели меня до белого каления.

В конце концов они разошлись и полезли в поезд.

В Пирдэйл я приехал уже затемно. От платформы только что отошел поезд из Нью-Йорка. Я посмотрел сквозь дверь вокзала и увидел на другой стороне такси — единственное на весь вокзал.

Шофер распахнул дверцу, и я сел внутрь. Но… вы, наверно, уже и сами догадались. Как я ни старался, она была здесь — мы оба были здесь и ехали домой вместе.

Она бросила на меня изумленный, почти испуганный взгляд. Я сказал:

— А, миссис Уинрой, вы тоже здесь? Только что приехали из Нью-Йорка?

— Д-да. — Она закивала. — А… а вы?

Я засмеялся. В голове у меня было пусто, как у кондуктора.

— Не совсем. Я уехал оттуда еще утром, но заснул в вагоне. Поезд довез меня до депо, и мне пришлось возвращаться обратно.

— О… — произнесла она. Только «о», ничего больше. Но выдохнула она это так, словно хотела сказать очень много.

— Я ужасно вымотался, — продолжал я. — Друг, у которого я ночевал в Нью-Йорке, всю ночь храпел, и я не мог заснуть.

Она резко повернула голову и бросила на меня быстрый взгляд. Потом она закусила губу, и я услышал звук, напоминавший что-то среднее между смешком и фырканьем.

Мы подъехали к дому. Она вошла внутрь, а я расплатился с водителем и направился через улицу в бар.

Я выпил два двойных виски. Потом заказал ветчину с сыром и бутылку эля и сел за один из столиков. Я немного расслабился. Все получилось довольно глупо, но это был мой единственный просчет, и вряд ли он мог мне сильно навредить. По крайней мере, дело было уже сделано, и беспокоиться об этом не имело смысла.

Я заказал еще эля, чтобы успокоить нервы и заглушить тревогу. Мне почти удалось убедить себя, что все вышло как нельзя лучше. Так оно и было, если посмотреть под правильным углом. Какому идиоту пришло бы в голову, что мы могли переспать с ней в городе, а потом вернуться домой вместе?

Я допил эль, хотел заказать третий бокал, но передумал. С меня хватит. Даже больше чем хватит. Или я уже никогда не остановлюсь. Если ты уже извлек из бутылки все, что мог, дальше пить бесполезно. Ничего хорошего все равно не выйдет.