Дикая Морковка - [3]

— А Аськин кусок горшка тоже? — изумилась Санька. Ей было очень жаль расставаться с мыслью о подвеске.

— Ну, черепки, если они не имеют научной ценности, можешь забирать себе. Остальное будешь приносить мне на экспертизу. За находку малой ценности получишь моральное поощрение, за более ценную — банку сгущенки, за совсем ценную — что-нибудь еще придумаем.

После этого Пал Палыча понесло в археологические изыскания. Он размахивал руками, использовал кучу непонятных слов и вообще говорил с таким ражем, что Санька просто диву давалась. Подобными страстными голосами мужчины обычно произносят что-то типа «удар по воротам — гол!!!» или рассказывают друг другу о новых чехлах к любимому автомобилю.

Впрочем, из всей этой речи Санька поняла только то, что город, который она собралась извлекать из-под земли, называется Киреем, что он располагается на высоком обрыве у самого моря, и что ежегодно два метра его бесценной территории обрушивается вниз в воду. А по сему лет через полтораста Кирей вообще перестанет существовать.

Саньке стало ужасно жаль древнего города, и она решила, что будет копать до изнеможения. И опять ей захотелось найти что-нибудь удивительное, пусть даже не для себя, а для Пал Палычевской науки.

— А можно будет посмотреть, что уже другие отрыли? — спросила она профессора.

Пал Палыч смерил ее проницательным взглядом.

— А вот этого касается правило номер три: что бы ты ни нашла на территории раскопок, или что бы ни нашли твои товарищи, ты не должна рассказывать об этом никому постороннему.

Санька затаила дыхание.

— Это что, тайна?

Тот усмехнулся ее недогадливости.

— Понимаешь, зачастую археологические находки представляют из себя огромную ценность. Многие люди готовы отдать бешеные деньги, чтобы иметь у себя дома, скажем, меч, которому больше двадцати веков. Поэтому вокруг раскопок постоянно трутся браконьеры. Им-то наплевать и на науку, и вообще на все… Они тоже копают, но не так как мы. Мы — осторожно и потихоньку, слой за слоем, а они грубо: экскаватором, а то и вовсе переворачивают землю динамитом. Понятное дело, от всяких там стен, алтарей и скелетов остается один прах — они эти стены в гробу видали. Им нужны только украшения, монеты и древнее оружие…

Санькино сердечко заколотилось пуще прежнего.

— И что, эти браконьеры и к вам приезжают?

— Пока мы их не видели. Но пять лет назад у нас здесь произошло целое сражение. Пришлось отмахиваться лопатами. Так что за слишком длинный язык можно поплатиться собственной шкурой.

Островок надвинулся как-то очень быстро: усеянный обломками черных скал отвесный обрыв, на склоне которого каким-то чудом лепились несколько палаток, тент над кухней, костерок с чуть заметным в знойном воздухе дымком… Это и был лагерь экспедиции.

— Приехали! — счастливо выдохнула Санька и что есть силы сжала Аськину ладонь.

Пал Палыч свернул немного в сторону в неглубокий заливчик и, пристав к берегу, одну за другой перенес девчонок на берег.

Саньку слегка качнуло по инерции от волн. Увидев такое дело, Пал Палыч расхохотался:

— Ничего, сейчас пройдет. Ну что, пошли знакомиться с народом?

Санька восторженно кивнула.

— Да! А где мы будем копать? — проговорила она, пытаясь найти взглядом места, из которых извлекают сокровища.

— Раскопы находятся наверху, — махнул рукой Пал Палыч. — Остров представляет собой как бы степное плато. Как взберешься в гору, сразу все увидишь. Да, Александра Батьковна, — вдруг вспомнил он, — уведомляю тебя, что в полчетвертого утра у нас подъем, завтрак, и копаем до жары, то есть до десяти часов. Потом обед, сиеста до пяти вечера, потом снова копаем до восьми.

Санькина мама всегда оберегала свое дитя от лопатного труда, поэтому ее дочка храбро заявила, что все это ей — раз плюнуть, и после обеда она с превеликим удовольствием выйдет на раскоп. Пал Палыч удовлетворенно кивнул:

— Ну и отлично. Наши девочки тебя всему научат. А теперь разгружаемся, и марш на кухню лопать!

Подхватив за ручки Санькин пакет, девчонки поспешили вдоль прибоя к лагерю. По ходу дела Аська объясняла, что где находится:

— Вон та красная палатка — Пал Палыча. Он самый главный, поэтому живет ближе всех к морю. Это почетное место. Каменный загончик рядом с кухней его лаборатория. Голубая палатка повыше — наш с тобой дом. В нем еще живет Алена — она наш завхоз, медсестра и главный повар. Ей двадцать четыре, разведена, характер нормальный, есть ребенок Данилка, пять лет. Он всегда всех достает, но, в общем, привыкнешь. Еще у нас есть Рая, тринадцать лет. Комментировать не буду, сама увидишь, какая это клиника. Повыше в зеленой палатке живут наши мальчишки.

— А там чей дом? — показала Санька на полукруглую, явно дорогостоящую палатку чуть в стороне от всех остальных.

Лицо Аськи тут же потемнело.

— Это так… Коза одна живет…

Санька вытаращила глаза.

— У вас тут козы?!

— У нас тут не козы, у нас тут Юля Гагарина! Стерва такая, сил никаких нет! Думает, что она самая красивая, раз модель. И прикинь, отказалась жить вместе с нами. Специально привезла свою собственную палатку. Тоже мне, барыня!

Санька внутренне отметила Аськину бестолковость: вместо того, чтобы описывать местных мужиков, она распространяется про никого не интересующих девок.