Дикая история дикого барина (сборник) - [70]
Поэзия
Реакция многих людей на убийство Немцова в последний день начала выливаться в некую поэзию.
В этой поэзии много и от комсомольских собраний, и от стихов Ахматовой.
Который раз слышу за последние сутки:
Это стихотворение прочитали мне раз пять разные люди. Вот, мол, кровушку как любит русская земля, на снегу… двадцать восемь штыковых… другу. Вот и Немцов так же, на снегу, а ты не сказал о нём что-то хорошее… Россия такая. За неё погиб, огнестрельных пять!
Стихотворение это Анна Андреевна, по её собственным уверениям, написала после казни Гумилёва. Гумилёва убили. И Анна Андреевна скорбит о поэте и человеке Гумилёве.
Анна Андреевна умела скорбеть, не всем это идёт, а Анна Андреевна скорбеть умела. В «Реквиеме», который мне тоже одно время читали каждую неделю актрисы филармоний с экрана ТВ, Анна Андреевна скорбит особенно сильно и в третьем лице.
То есть помолиться надо не о сыне, не о муже, а помолиться надо о ней, о той, которая скорбит. Она скорбит, мы молимся за неё, муж – в могиле, сын – в тюрьме. Особый жанр.
В «Реквиеме» же:
О жертве смертной протокольное «уводили тебя на рассвете» и душевное «на губах твоих холод иконки». Всё остальное – это образы неких плачущих детей, а дальше уже про скорбь – за тобой, как на выносе, шла, не забыть, выть, как стрелецкие женки…
В молодости Анна Андреевна «бежала, перил не касаясь», сжав руки под вуалью, а с годами поступь скорби утяжелилась. Помолитесь о ней.
А теперь про двадцать восемь штыковых и Гумилёва. И про кровушку, которую любит, любит русская земля пить.
Этот образ прекрасен сам по себе. Россия – известная любительница кровушки. Если бы Анна Андреевна жила в Германии, то написала бы, наверное, что-то вроде «эх, земля германская, как с тобою жить? любит, любит Дойчланд кровь чужую лить». Как-то так.
Но Анна Андреевна жила в СССР, поэтому писала про ненасытную до крови русскую землю. То, что стихотворение было вынуто из сердца Анны Андреевны гибелью Гумилёва, говорили и сама Анна Андреевна, и практически все её комментаторы. Этим комментаторам Анна Андреевна рассказывала ещё, как она ездила к Горькому, заступаться за Гумилёва, и «добилась успеха». Это Анна Андреевна, скорее всего, выдумала самостоятельно для комментаторов. Я ей не судья.
Гумилёва расстреляли не зимой, не на снегу. Двадцать восемь штыковых и пять огнестрельных – это месиво, это жуткая развороченная каша, это растерзание. Это страшно, это было, это было недавно. Но никакого отношения к трагедии Гумилёва не имеет.
Анне Андреевне Господь подсказал, что стихотворение, которое она написала в поезде с красноармейцами, с которыми она курила папиросу «Сафо» (уточнила специально – папиросы «Сафо», не какие-то там, и с красноармейцами, которым она показывала, как зажигать папиросы от паровозных искр), оно прекрасное. Оно про террор. Про ужас.
Но чего-то в стихотворении не хватает. Не хватает личного вовлечения поэта в трагедию.
Анна Андреевна решила добавить, как восхищались ею красноармейцы на поезде. И добавила. Но всё равно. Мало личного участия.
И тут всплывает арест и расстрел Гумилёва, к которым Анна Андреевна, не общавшаяся с бывшим мужем, не прощавшая ему ничего, помнящая всё, начинает подвёрстывать историю своей борьбы и скорби. Но кровушку любит, любит русская земля. А не Анна Андреевна, сериально выдававшая картины своих мук. Её уже не смущало, что не про Гумилёва стихи, что зря она, возможно, натягивает вдовий плат на стихотворение по иному трагическому случаю. Неоформленное надо оформить. Убитый должен иметь имя бывшего мужа и носить на себе отпечаток не только двадцати восьми штыковых ударов, но и скорби вдовы. Расстрел Гумилёва надо использовать в литературных целях. Обрамить гибелью, как рамой, несколько строк, написанных на паровозе с красноармейцами, которые ею восхищались, как она с папиросой «Сафо» едет и учит красноармейцев.
Теперь к подверстанному Гумилёву так же примерно расчетливо прикручивают убитого Немцова. Потому как любит, любит кровушку русская земля. И позволяет всем желающим рассказать о личном горе, используя подручно лежащих убитых. Люди, не знающие ровным счётом ничего, хотят сказать всё.
Вересковый эль
Первый перевод баллады Стивенсона на русский назывался «Вересковое пиво» и, конечно, только из-за правдивого названия стать школьной классикой, искалечевшей миллионы детских душ, не мог.
Лукавый Маршак ввёл в своей перевод какой-то чудесный «мёд», и всё окончательно встало на свои места. Баллада выжимала сердца у детей. Педагоги радовались, что всё идёт по плану, дети не радуются, они обескуражены. Давайте, коллеги, им ещё про циклопа Полифема расскажем, может, у них кровь из ушей пойдёт? А? А?!
«Если бы мне дали книгу с таким автором на обложке, я бы сразу понял, что это мистификация. К чему Джон? Каким образом у этого Джона может быть фамилия Шемякин?! Нелепица какая-то. Если бы мне сказали, что в жилах автора причудливо смешалась бурная кровь камчадалов и шотландцев, уральских староверов, немцев и маньчжур, я бы утвердился во мнении, что это очевидный фейк.Если бы я узнал, что автор, историк по образованию, учился также в духовной семинарии, зачем-то год ходил на танкере в Тихом океане, уверяя команду, что он первоклассный кок, работал приемщиком стеклотары, заместителем главы администрации города Самары, а в результате стал производителем систем очистки нефтепродуктов, торговцем виски и отцом многочисленного семейства, я бы сразу заявил, что столь зигзагообразной судьбы не бывает.
«Очень многие в последнее время стали задавать мне вопросы, связанные с родом моей деятельности. Для меня такое любопытство кажется странным. Люди не верят, что чтение псалмов на паперти взаправду может кормить!Любой Шерлок Холмс может подойти ко мне, хрустя пустыми ампулами с семипроцентным раствором под ботинками на пуговицах, и сразу же догадаться, кто я такой и чем зарабатываю себе на кусок горького хлеба и кружку дождевой воды. Раз в тельняшке – значит, моряк. Деревянная нога, подсыхающая у камина, говорит о том, что моряк я не очень хороший, но с богатым прошлым, скорее всего боевым.
Джон Шемякин – знаменитый российский блогер, на страницу которого в Фейсбуке подписано более 70 000 человек, тонкий и остроумный интеллектуал, автор восхитительных автобиографических историй, неизменно вызывающих фурор в Рунете и интенсивно расходящихся на афоризмы. «Немногие знают, что я: работал год коком на танкере в Тихом океане; шесть месяцев носил имя Евгений; был импресарио у колдуньи Любы; играл на сцене адмирала Нахимова; учился в духовной семинарии; трудился в 93-м заместителем руководителя аппарата Демократической партии России; публиковал в журнале «Пионер» стихи про любовь; в 1984 году ездил в Никарагуа на сбор кофе; был укушен ядовитой змеёй; получил отравление хлором при производстве ремней для джинсов «Ранглер»; принимал пустые бутылки у водочного магазина, в котором работал продавцом, числясь по кафедре всеобщей истории университета преподавателем».
«Слова… будто подтолкнули Ахмада. Вот удобный случай бежать. Собак нет, ограждения нет, а в таежной чащобе какая может быть погоня. Подумал так и тут же отбросил эту мысль. В одиночку в тайге не выживешь. Без еды, без укрытия и хищников полно.…В конце концов, смерти никому не дано избежать, и гибель на воле от голода все-таки казалась ему предпочтительнее расстрела в одном из глухих карцеров БУРа, барака усиленного режима».Роман опубликован в журнале «Неман», № 11 за 2014 г.
Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!
«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.
Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.
Борис Александрович Кудряков (1946–2005) – выдающийся петербургский писатель, фотограф и художник. Печатался в самиздатском сборнике «Лепрозорий-23», в машинописных журналах «Часы», «Обводный канал», «Транспонанс». Был членом независимого литературного «Клуба-81». Один из первых лауреатов Премии Андрея Белого (1979), лауреат Международной отметины им. Давида Бурлюка (1992), Тургеневской премии за малую прозу (1998). Автор книг «Рюмка свинца» (1990) и «Лихая жуть» (2003). Фотографии Б. Кудрякова экспонировались в 1980-х годах на выставках в США, Франции, Японии, публиковались в зарубежных журналах, отмечены премиями; в 1981 году в Париже состоялась его персональная фотовыставка «Мир Достоевского».
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.