Дикая - [4]

Та лишь возмущенно фыркнула.

— А он знает, что его дочь подрабатывает официанткой в кафе?

— Нет, — ответила я поспешно. — И он не должен об этом знать! Мама никогда не простит мне, если выясниться, в каком ужасном состоянии она находится.

— Да, наплевать на них! — закипала ба, — ты о себе должна думать, а не стараться быть для непутевых родителей идеальной дочкой.

Я вспомнила свое детство и всю жизнь до шестнадцатилетия. Этакая расфуфыренная бабочка, порхающая с цветка на цветок. Ни забот, ни хлопот, сплошные праздники и развлечения, а сегодняшнее настоящее — это просто расплата за беззаботное прошлое.

— Хорошо, что ты не сентиментальна! — наконец, успокоилась бабуля. — Математик до мозга костей! Знаешь, это не плохо…. Но и не хорошо, — добавила она с тяжелым вздохом и ушла на кухню.

А я села в кресло, из которого она только что поднялась, и стала представлять себя в роли сентиментальной дочери. Сидели бы с мамой сейчас на диване, рыдая в три ручья, а больная бабушка и лежачий дедушка были бы вынуждены тратить свои сбережения на наши нужды. Нет, это точно не по мне!

Посмотрела в тусклое зеркало, висящее на стене прямо напротив. На меня большими зелеными глазищами таращилась миниатюрная девушка с черными волосами, заплетенными в косу, в строгой темно-синей форме, которая отлично скрывала пышную не по годам грудь, и с недетским выражением лица. Мне действительно никто не давал шестнадцати лет на работе, хотя Лиза — подруга детства моей мамы — согласилась бы помочь в любом случае. Она и ее муж Степан были единственными людьми в городе, которые пришли на помощь нашей семье и искренне верили, что все еще наладиться.

— Ты такая умная девочка, придумаешь, как помочь матери, — увещевала меня Лиза.

Многие называли меня умной, умницей и даже умняшкой, а вот красивой никто. Неужели, я действительно несимпатична для окружающих?

И почему меня начал волновать этот вопрос именно сегодня? — закрался в голову логичный вопрос, ответ на который я так и не смогла найти. Или просто не хотела признаваться самой себе, как правдивы слова бабушки. Так хотелось испытать первую школьную любовь, так хотелось расслабиться и снова сплетничать в женском туалете о самых красивых мальчиках школы. Почему я вдруг ощутила себя такой взрослой и лишней в стенах школы, ведь мне всего шестнадцать лет?

Глава третья Под черным свитером

Через три дня снова была история со спортивным классом, а у меня даже настроение поднялось. Не придется терпеть заботу Марины, ее вопросы о моей жизни, родителях, братьях сестрах, дате рождения. Серьезно, иногда казалось, что эту девушку интересует каждая мелочь моего прошлого, настоящего и даже будущего, а когда я ей намекнула, что подобные вопросы нетактичны, то в ответ услышала фразу: «Подруги должны знать друг о дружке все!»

Привычным движением сгребла со стола учебник и ручки с карандашами, оставив только конспект. Сейчас историк попросит нас взять наушники.

— Сегодня без косы? — спросил Волк, входя в аудиторию со своей свитой. — Дикая, да ты меня поражаешь!

Он кровожадно ухмыльнулся и поправил ремень на плече, после чего демонстративно двинулся в сторону свободного стула, который стоял рядом с моим. Паника захлестнула сознание, а язык прилип к небу и отказывался что-либо произносить, когда один из дружков Волка, поняв его намерение, преградил тому путь.

— Эй, притормози, брат! Это мое место!

— Домовой! Ты ж не серьезно?

— Абсолютно серьезно! — ответил парень таким жестким голосом, что у меня мурашки поползли по спине. Его рука в черном свитере уперлась в грудь Волка, а вся поза выражала крайнюю степень напряженности.

— Да, нах… — отреагировал Волк, наконец, и пошел к первому ряду, даже не взглянув в мою сторону.

— Прости его, — повернулся ко мне сосед, чьим черным свитером крупной вязки я так восхищалась на прошлом уроке по истории, и у меня в буквальном смысле челюсть отпала. Нет, он не был супер красив или сногсшибателен. Он был просто высок, атлетически сложен и чертовски сексуален. Вот представьте себе этакого спортсмена в облегающем черном свитере с влажными после тренировки темными волосами, которые слегка вились, карими глазами и очаровательной белозубой улыбкой с ямочками. Кстати, ямочка имелась и на подбородке.

— Проехали, — ответила я сиплым голосом и упала на свой стул.

Вот за что мне это? Теперь весь урок буду думать о своем соседе, вспоминать, как он отважно защищал меня перед Волком и строить планы нашего совместного будущего.

Но тут перед глазами всплыл облик отца, указующего нам с мамой на дверь, и я поняла, что ненавижу весь мужской род.

— Может, познакомимся? — прошептал парень, окутывая меня запахом древесины, кожи и сигарет.

— Не может! — ответила я ему достаточно грубо и приготовилась внимать учителю по истории, который как раз входил в помещение.

— Дашка?! — поймала меня на переменке Марина, — ты это видела? — она закатила глаза в восхищении.

— Ты о чем? — спросила ее, занимая свое привычное место.

Деревянная скамья возле панорамного окна была спрятана с одной стороны выступающей частью стены, а с другой — кадкой с пальмой — и служила мне верой и правдой с самого первого дня в этой школе. Марина как-то увязалась следом и обнаружила мое тайное убежище, теперь наведываясь сюда чаще, чем я сама.