Дикарь - [123]

Та, если и отклонялась от избранного направления, то ненамного.

А ближе к рассвету, когда над болотами поднялся туман, игла совершила оборот и замерла. От тумана фонило силой, и ощутил это не только Винченцо. Первыми забеспокоились лошади. Заплясали. И массивный жеребец Арвиса попятился, явно не желая иметь с туманом ничего-то общего. Где-то там, в молочной взвеси, раздались печальные волчьи голоса, и Винченцо убрал ставший бесполезным маяк в седельную сумку.

Он сосредоточился, пытаясь понять, сколь опасна эта, разлитая по-над травами, сила. Однако враждебности не ощутил. Скорее уж сила просто была.

Существовала.

И даже не сама, скорее уж эхо её, растворенное в тумане, принесенное им, дабы окончательно развеяться под первыми лучами солнца.

Арвис скомандовал остановку. И желающих спорить не нашлось.

Лошадей не расседлывали и даже подпруги не ослабили, но свели вместе. Люди и те чувствовали неладное. Смолкли разговоры. Зато показалась честная сталь, которая вряд могла бы принести что-то помимо успокоения. Но и этого довольно.

— Туман не опасен, — произнес Винченцо, вбирая разлитую силу. Пальцы покалывало. И появилось такое хорошо знакомое желание смеяться, кружиться в танце, сделать что-то безумное. Силы было много. Куда больше, чем он мог бы поглотить.

— Может, и так, — Арвис, прищурившись, вглядывался вперед. — Но лучше погодить.

Туман густел. Он ложился тяжелыми пуховыми покровами, пробирался к ногам, укутывал и людей, и лошадей. И вскоре стал столь плотным, что ничего-то нельзя было разглядеть на расстоянии вытянутой руки.

Винченцо возвел защитный купол.

Отчего бы и нет? Силы пополнить легко, а вот там, в тумане, мало ли, что может скрываться? И будто отвечая на невысказанную мысль, кто-то рассмеялся. Так радостно, счастливо, что по спине побежали мурашки. Люди сдвинулись плотнее и молча, выказывая немалый опыт, взялись друг за друга.

Верно.

Так проще понять, если кто-то, обеземев, решит откликнуться на зов. А звать будут. Опасен не туман, но твари в нем.

И хныканье, разавшееся рядом, подтвердило догадку.

— Это нежить, — поспешил сказать Винченцо. — Не слушайте её.

— Да знаем, — Арвис впервые поглядел без неприязни.

— Я поставил купол. Он защитит. Если останемся внутри.

Кивок.

И молчание.

Хныканье раздается то тут, то там. Туман колыхался. Иногда в нем скользили тени, но то ли мерещились они, то ли твари уже сталкивались с людьми и предпочитали добычу попроще, но пробовать купол на прочность они не решались.

Время шло.

И туман бледнел. Сперва он сменил цвет, сделавшись желтым, будто кто-то пролил в него краску. После побледнел, выцветая.

— Солнце, — выдохнул Арвис с немалым облегчением.

Солнце.

Оно выбиралось из леса медленно, растапливая окрестную муть. И твари поспешили убраться. Те, кто жил в тумане, избегали яркого света.

— И часто у вас тут такое? — поинтересовался Винченцо, однако купол не убрал. Пусть и лошади успокоились, и люди ожили, но туман еще не откатился.

— Случается.

— Это от проклятой башни, — сказал кто-то из стражников. А кто — Винченцо не разглядел. — Она колобродит. В нонешнем году уж третьего раза как. Зачастила.

И стражники закивали, соглашаясь, что третий раз — это как-то совсем чересчур.

— Бабка сказала, что в мертвый год тоже так было. Туман, туман, а потом раз и хвороба.

— Будто она у тебя знает.

— А знает! Она ж тогда аккурат замуж вышла. В Межевичи. Тем и спаслась. А кто из родни был, так все, — стражник махнул рукой. — Уже потом господин барон ей наследство, стало быть, отдал. Ну и назад возвернулась. Вот. А про туман помнила.

Винченцо поежился.

— Хватит трепаться, — Арвис убрал клинок в ножны. — Господин барон ждет.

И разговоры смолкли.

Деревенька появилась сизым мороком. Высоким тыном, за которым проглядывались крыши домов. Одним краем своим она стояла на окрестных полях, другим побиралась к самой реке, нависая над той старыми сараями. Их заметили. И засвистели мальчишки, упреждая об опасности.

Засуетились люди.

Заволновались.

И успокоились, разглядев баронский штандарт. Хотя суета все одно продолжилась. Винченцо прищурился. Обыкновенное поселение. Но довольно богатое. Люди не выглядели изможденными, да и вовсе пахло здесь не только навозом и человеческими испражнениями, но еще дымом, железом и хлебом.

Выходит, хозяином покойный барон был неплохим.

Жаль, что так получилось.

А навстречу отряду уже спешили.

Винченцо придержал лошадь, позволяя замковой страже пойти вперед. Опасности он вновь не чувствовал, зато понял, насколько лишним будет здесь и сейчас.

Вот мужчина в расшитой алыми нитями одежде кланяется и что-то говорит Арвису.

А тот слушает.

Задает вопрос.

Мужчина, надо полагать, местный староста, машет рукой в напревлении к деревне. А из ворот выходят новые люди.

Мальчишка в деревенской одежде, которая, правда, сидела на нем так, что становилось очевидно — привык он к другому. И еще один, смуглокожий и темноволосый. Мешек? Винченцо привстал на стременах, пытаясь разглядеть этакое диво.

Полукровка?

В любом случае, Миара будет рада.

Еще старик с худым лицом и мрачным взглядом. Но его Арвис признал. Поклонился. И старик ответил поклоном. А потом… Винченцо даже решил, будто примерещилось.