Дикарь - [69]

Она бросилась в его объятия; он подхватил ее на руки и закружил так, что юбки взлетели до колен, а ее радостное лицо оказалось в нескольких дюймах от его лица. Поставив Джульет на пол, он принялся жадно целовать ее.

Он вкладывал в поцелуи и просьбу о прощении, и желание убедиться, что он ей по-прежнему небезразличен. Она отвечала ему со всей страстью. И были в ее поцелуях и тоска по нему, и тревога за него, и — хочешь не хочешь — сомнение в нем.

— Ах, моя дорогая, — пробормотал он, вглядываясь в ее лицо, просиявшее от радости и облегчения. В этот момент он понял, что она, как и он, побаивалась этой встречи. — Прости, что я уехал и оставил тебя, а потом ничего не сообщал о себе.

— Прощу, если ты простишь меня за то, что потеряла деньги.

— В этом был виноват я, а не ты.

— Нет, не ты, а я…

— Ш-ш-ш… — Он заглушил ее протесты, закрыв рот поцелуем, от которого у обоих закружилась голова.

— Как я рада, что ты вернулся, Гарет! Я безумно беспокоилась о тебе.

— Я не стою твоего беспокойства, Джульет. Как-никак Чарльз бы никогда…

— Перестань! Я не хочу говорить о Чарльзе. Мне надоело, что все постоянно сравнивают тебя с ним. Я хочу быть с тобой, с человеком, за которого я вышла замуж.

Гарет удивленно вскинул брови. Ее слова так обрадовали его, что он на какое-то время лишился дара речи и лишь прижимался щекой к ее мягким волосам, с наслаждением ощущая ее тело, прижавшееся к нему, и ее хрупкие плечи под своими руками. «Я хочу быть с тобой, с человеком, за которого я вышла замуж», — сказала Джульет. Вкладывала ли она в эти слова тот смысл, который он хотел в них видеть? Неужели она наконец отодвинула на второй план в своем сердце его безупречного во всех отношениях брата, отдав предпочтение ему, Гарету?

Если это так, то он может считать себя самым счастливым человеком во всей Англии. Держа ее в объятиях, он почувствовал исходящий от нее соблазнительный запах туалетного мыла, прикосновение ее груди к своей и ее руки, поглаживающие его спину. Ему не терпелось продолжить то, что они начали в свою брачную ночь.

— Значит, ты не собираешься выпытывать у меня, где я был? — чуть отстранив ее и с улыбкой глядя ей в лицо, спросил он. — Не хочешь узнать, не загулял ли я?

— Перестань поддразнивать меня! — воскликнула она, слегка шлепнув его рукой. — Я тебе и так верю.

Ее слова согрели его больше, чем мог бы согреть какой-нибудь крепкий напиток.

— Это правда? Должен признаться, мне очень приятно, что кто-то в этом мире все-таки верит мне.

— Ты не давал мне повода не верить тебе. Хотя должна признаться, что каждая старая карга в Лондоне — в том числе мать Перри с дочерью, которую я, потеряв терпение, выгнала вон, — побывала здесь, чтобы всячески очернить тебя. — Она усмехнулась. — Но я им, конечно, не поверила.

— Ты их выгнала? Мать Перри и его сестру?!

— Ну да. Не могла же я бросить тебя на растерзание этим хищницам!

Он откинул назад голову и рассмеялся.

— Ух, какая ты храбрая, моя маленькая колонисточка! — Он неожиданно встревожился. — Мне, наверное, не следует спрашивать, что они обо мне наговорили, но, признаюсь, было бы весьма любопытно узнать.

— Ничего особенного. Просто они сказали, что ты обесчестил все женское население Англии и что в настоящее время у тебя интрижка с женой лорда Пемберли.

Гарет фыркнул:

— Не с женой, а с любовницей. Но все это закончилось три месяца назад! Какой вздор!

— Я так и подумала.

— О, Джульет, чем мне отблагодарить тебя за то, что ты мне веришь?

У нее потеплели глаза и вспыхнули щеки, и он понял, что она подумала об их первой брачной ночи.

— Я знаю один способ…

— Господи, ну почему я не пришел сюда два дня назад?

— Не знаю. Но знаю, что ты должен отблагодарить меня за то, что я тебе верю, — игриво сказала она. — Я уверена, что ты не провел последние несколько дней в объятиях другой женщины. Я с первого взгляда вижу, что ты не пьянствовал, потому что твое лицо гладко выбрито, а глаза ясные, к тому же на тебе новый скромный костюм. Чем ты занимался, Гарет?

— Мне приснился сон. Это был не просто сон, а знамение. — Ему не хотелось рассказывать о Чарльзе. Он боялся, что мысль о брате снова отвлечет ее от него, а ему было так приятно, что она последние дни беспокоилась о нем. Он не желал делить внимание жены даже со своим любимым погибшим братом. — Это был вещий сон. Я увидел, каким я был и что со мной будет, если я буду продолжать катиться по той же дорожке. Я понял, что могу потерять тебя, если не изменюсь. Поэтому я продал дорогую одежду, дорогие украшения и… — лицо его затуманилось печалью, — я продал Крестоносца.

— О, Гарет, только не это! Я знаю, как много он для тебя значил…

Он пожал плечами и в явном смущении добавил:

— Я нашел работу, так что с нами, думаю, все будет в порядке. Конечно, мы не будем купаться в роскоши, но…

— Работу?

— Да. Тебе, наверное, интересно узнать, где я пропадал эти несколько дней? Ну так вот, я проглотил свою гордость и пошел к этому типу по фамилии Спеллинг, к тому, который преследовал нас тогда ночью и предложил мне работу. Я хотел узнать, что это за работа, прежде чем везти тебя с Шарлоттой назад в Беркшир.