Дикарь - [23]

— А ваш брат тоже пользовался успехом у дам? — спросила она.

— Кто? Чарльз?

— Ну конечно.

Он обвел ее лицо еще более потеплевшим взглядом:

— Видимо, он пользовался успехом по крайней мере у одной прекрасной леди.

У нее вспыхнули щеки, и она опустила глаза, пряча улыбку.

— У Чарльза, конечно, были поклонницы. Но он был человеком честолюбивым, целиком отдавая себя сначала учебе, потом военной карьере, так что бегать за юбками ему было некогда. По крайней мере он так говорил. Все дело в том, что наши родители — и, конечно, Люсьен — безупречно организовали его жизнь, а он был не из тех, кто восстает из одного лишь духа противоречия.

— Понимаю… Герцог намекнул, что Чарльз был обещан кому-то другому.

— Он был обещан еще до того, как появился на свет.

., Но это, разумеется, не означает, что у него были какие-то чувства к этой девушке.

— А как насчет вас? Будучи предполагаемым престолонаследником, вы тоже связаны, каким-то обязательством?

Он усмехнулся:

— Дорогая мисс Пэйдж, я как раз отношусь к тем людям, которые восстают из одного лишь духа противоречия. Если я когда-нибудь женюсь, то это будет мой выбор, а не Люсьена.

— Понятно… Я почему-то не могу себе представить, что вы послушно следуете курсом, который проложил для вас Люсьен или кто-нибудь другой.

— Еще бы! Но это еще не значит, что он не пытается настоять на своем. — Гарет все еще нежно смотрел на нее, но улыбка постепенно угасла, сменившись выражением сочувствия и понимания. — Вы все еще тоскуете по нему, да?

Улыбка на ее лице тоже завяла. Она задумчиво посмотрела в окно на зеленые холмы.

— Мне кажется, я всегда буду горевать о нем, лорд Гарет. — Джульет помедлила, обратив взгляд к молочно-голубому горизонту, и унеслась мыслями в Бостон, к тому ужасному дню в апреле прошлого года. — Я все еще отчетливо помню ту ночь, когда в последний раз видела его живым. Какое радостное было у него лицо, когда я сообщила ему, что жду ребенка, а он опустился на одно колено и попросил меня выйти за него замуж! Я так и запомнила его стоящим передо мной на одном колене со склоненной головой при свете свечи, который отражался в его золотистых волосах.

— Приятно, что последнее воспоминание о нем так красиво.

— Я знаю. Иногда я даже благодарна судьбе за то, что мне не пришлось видеть его мертвым. Хотя иногда это тяжелее… понимаете, как будто не поставлена последняя точка. Мне так и не пришлось поплакать над его телом, попрощаться с ним. И это до сих пор вызывает боль.

Страшно тяжело утратить любимого человека, но еще тяжелее, когда теряешь его внезапно, даже не имея возможности попрощаться с ним.

— Да… я понимаю, что вы имеете в виду. — Он на мгновение замолчал, погрузившись в свои печальные мысли, созвучные ее воспоминаниям, горюя о брате, чего не смог, а возможно, не пожелал сделать ни один человек по другую сторону Атлантики.

Это неожиданно сблизило ее с ним. Сроднило.

— Вам тоже его не хватает…

— Постоянно.

— Вчера ваша сестра поместила меня в его комнате.

Вам, наверное, покажется глупым, но я думала… надеялась, что каким-нибудь образом почувствую его присутствие там.

— И почувствовали?

— Нет, — призналась она, задумчиво глядя в пол.

— Не знаю, утешит ли это вас, — помедлив, сказал он, — но я тоже никогда не чувствовал там его присутствия.

— Значит, и вы бывали там в надежде снова приблизиться к брату?

— Много раз, — ласково улыбнувшись, ответил он. — Должен сказать, мисс Пэйдж, я очень рад за своего брата, любившего женщину, которая и через год после его смерти остается верной его памяти. — Взгляд его погрустнел. — Это, конечно, хорошо для Чарльза, но не для женщины, которую он покинул. Вы должны продолжать жить, мисс Пэйдж. Уверен, что он сам хотел бы этого.

— Знаю… Мне это вполне удавалось, пока я не встретила вас, — призналась она. — Ваше необычайное сходство с ним всколыхнуло во мне воспоминания.

— Но между мной и Чарльзом существует только внешнее сходство, — сказал Гарет, снова одарив ее своей теплой улыбкой, от которой появлялись ямочки на щеках, а у нее замирало сердце. — Если вы узнаете меня получше, мисс Пэйдж, то поймете, что я совсем не похож на Чарльза.

Натянув на себя простыню, он попытался взять стакан и бутылку, стоявшие возле пачки писем на мраморной столешнице. Не дотянувшись до стакана примерно четырех-пяти дюймов, он поморщился и, побледнев, снова откинулся на подушку.

— Позвольте помочь вам, — сказала, испугавшись за него, Джульет.

— Со мной все в порядке, просто немного болит бок, — усмехнувшись, сказал Гарет. — Наверное, действие ирландского виски прошло. Все начинает болеть.

Она подобрала разбросанные по полу подушки.

— Вижу, вы провели беспокойную ночь.

— Бывало и хуже. Иногда случалось просыпаться и от более сильной боли, чем сейчас. Извините, мисс Пэйдж, не нальете ли вы мне немного виски? Мне самому трудно…

— Да, да, конечно, — засуетилась она, ругая себя за то, что не сообразила сделать это и ему пришлось тянуться самому. Она до краев наполнила стакан, пытаясь загладить оплошность, и подала ему. Их пальцы случайно соприкоснулись. Он улыбнулся, а Джульет непроизвольно вздрогнула, наблюдая, как он привычным движением опрокидывает в себя крепкий напиток. Допив до конца, он вернул ей стакан. Щеки его немного порозовели.