Дикарь - [10]

Это было как раз тем, что я ожидала. Ведь с того момента, как он потерял родителей прошло очень много времени. Я чувствовала, что Зак может не помнить свою прежнюю жизнь, а тут появляюсь я, лишая его комфорта и защищенности, того, что он лучше всего знал. Я даже говорила об этом с Рэнделлом, крестным отцом Зака, который и организовал всю эту спасательную операцию. Зак мог просто не захотеть возвращаться к своим корням. Рэнделл был настроен более позитивно, чем я. Он просто сказал мне, чтобы я сделала все, что в моих силах.

В конечном счёте, я не имела никакого отношения к тому, что Зак согласился поехать со мной. Я оставалась в его деревне ещё пару дней после моего приезда, пока его приемный отец и он продолжали нещадно ругаться. Он очень хотел, чтобы Зак воспользовался данной ему возможностью и узнал свои корни. Я толком так и не узнала, что же сказал Парайла своему приемному сыну, но вечером второго дня, он внезапно подошёл ко мне и сказал:

— Завтра мы покидаем деревню.

Это были его первые слова, обращенные ко мне. Несмотря на то, что мы поделились довольно-таки глубоко интимным опытом в первую ночь при свете костра, когда он трахал другую женщину, удерживая на себе мой взгляд. Он не сказал мне ни единого слова до того момента, как предупредил меня о нашем отъезде, следующие его слова тоже не отличались особой дружелюбностью.

Когда он спас меня от бушмейстерской змеи, которая была в непосредственной близости от моей ноги, насмешливо ухмыляясь, он сказал:

— Тебе нужно внимательней смотреть себе под ноги, глупая chama de cabelos (девушка с пламенными волосами). В следующий раз, я позволю змее напасть.

Он резко повернулся ко мне спиной и пошёл прочь, принимая на себя инициативу вести нас и прорубая нам путь через джунгли.

Я все гадала, что же chama de cabelos могло значить на португальском. Я предполагала, что это может значить «идиотка, безмозглая, слабоумная, тупица». Когда я спросила у отца Гоуля позже, что это означает, он мне сказал, что это значит «девушка с пламенными волосами».

В конце концов, я все-таки решила принять это как комплимент, несмотря на то, что Зак определённо хотел меня придушить, когда наши взгляды встречались.

Зак больше не сказал мне ни единого слова до того момента, пока чуть позже в этот же день он не был вынужден сделать это, потому что мы добрались до реки Жутаи, и мы отделились в своём путешествии от отца Гоуля и Рамона. Его слова, обращенные ко мне, были краткими и простыми. Он сказал мне забираться в старое каноэ, которое отец Гоуль купил для нас в маленькой торговой деревушке на берегу реки, и грести веслами. Делать это было ужасно тяжело.

Что я и делала… и всего через какой-то час мои руки изнемогали от усталости и бессилия. Он пробормотал что-то на португальском языке, и потом в течение всего дня нашего путешествия по Жутаи по направлению к реке Амазонке я чувствовала его пристальный взгляд на себе.

На второй день нашего путешествия по воде, несмотря на все мои попытки с ним заговорить, он не давал мне ничего, кроме тишины в ответ. Я знала, что его английский был в хорошем состоянии, так как отец Гоуль продолжал с ним разговаривать на протяжении этих лет, но он все равно упрямо продолжал отвечать на португальском, что бы я у него не пыталась спросить. Я думаю, большую часть времени он просто мысленно проклинал меня.

В итоге, все изменилось, когда мы высадились с нашего каноэ ближе к вечеру второго дня. То, что началось с нескольких скупых слов, закончилось стонами и потрясающим оргазмом.

Я дрожу от возбуждения, думая о тех минутах, когда мы были вместе.

Вытащив наше каноэ на берег, Зак молча взял своё мачете и срубил все молодые заросли между двумя молодыми хлопковыми деревьями, граничащими с берегом реки. Когда все было закончено, он кратко указал на деревья и сказал:

— Для твоего гамака, — затем развернулся и исчез в глубине джунглей.

Его не было менее часа. Вернувшись с маленькой паукообразной обезьяной, он приготовил ее на костре, который так отлично организовал в виде очага, но мне он не предложил. Отлично. Я ела понемногу свои сухие пайки и пыталась с ним поговорить на счёт Рэнделла, потому что Зак не проявлял ни малейшего интереса к тому, куда я его везу, и что же с ним произойдёт, когда мы вернемся в штаты.

— Зак… есть ли у тебя какие-либо вопросы на счёт Рэнделла Кеннона, твоего крестного отца?

Мои вопросы были встречены молчанием, в то время как он шурудил палкой догорающий костер.

— Он хороший человек, — просто сказала я. — Я думаю, он тебе очень понравится.

Зак сначала проигнорировал меня, затем поднялся и подошёл к реке, где ополоснул лицо водой. Когда он вернулся, он сказал:

— Он мне не понравится, но все равно расскажи мне, как он узнал обо мне. Какое он имеет право просить меня приехать к нему.

Я быстро воспользовалась представившейся мне возможностью и начала все рассказывать с воодушевлением.

— Он был очень хорошим другом твоих родителей. Он был лучшим другом твоего отца. Вообще, твой отец спас Рэнделлу однажды жизнь, и это укрепило их глубокую дружескую связь между ними. Я видела множество фотографий вас с Рэнделлом вместе. Твои родители ездили в пару путешествий по делам миссии, когда ты был ещё очень маленьким, и ты оставался с Рэнделлом. Он заботился о тебе, и он очень хочет заботиться о тебе сейчас.