Дик с 12-й Нижней - [45]

Белый стал прикидывать в уме, заработает он или разорится? Выходило все же, что заработает. Надо только не быть трусом, надо не бояться делать дело. Ведь это действительно золотое дно!

Размышляя о золотом дне, Фрэнк забыл обо всем. Он даже не заметил, как нагнал и перегнал парнишку в кепке с поломанным козырьком и с торчащими из-под нее огненными вихрами. Будь на улице достаточно фонарей, их нельзя было бы не заметить. Но улица освещалась плохо, и Фрэнк прошел мимо Бронзы.

Майк еле передвигал ноги. День у него сегодня выдался хлопотливый. После сбора на пустыре он побывал в редакции «Голоса рабочего», отдал фотографию Дика и подтвердил: газетчики завтра будут.

После этого он побывал в лечебнице «Сильвия», повидал Тома и показал ему список мальчиков, который составил Фрэнк Темный своей знаменитой паркеровской ручкой.

Сейчас Бронза возвращался домой, полный беспокойства: подведут или не подведут ребята? Соберутся или не соберутся завтра под вечер все тридцать восемь человек? Что касается двух газетчиков, недостававших для круглого счета, то забота о них неожиданно отпала. Дело это взял в свои руки Том. Он заявил, что редакцию подводить нельзя, что раз Майк взялся привести сорок человек, то они должны быть приведены, и что, коли на то пошло, он сам берется быть тридцать девятым, а сороковой тоже найдется, он его приведет.

Как это будет сделано, как сумеет он выйти в город, когда больным покидать лечебницу не полагается, моряк не объяснил. Но Майк не сомневался: что моряк сказал — то сделает. Моряк — не такой человек, чтобы бросать слова на ветер. В двух последних по счету газетчиках Бронза был уверен теперь больше, чем в остальных тридцати восьми.

И вот, вяло шаркая ногами, Майк шел домой. Единственное, о чем он сейчас думал, — это об ужине и постели. Однако, хоть устал, хоть очень хотелось есть и спать, Белого он заметил. Правда, окликнул не сразу. Майк сначала решил, что с Белым вообще не стоит разговаривать. После того как тот отказался помочь Дику, он с ним знаться не желает.

Но Бронза не из тех, кто долго злится. Пропустив Белого мимо себя, он тут же спохватился. Белый, конечно, подлец, решил Майк, но поговорить с ним стоит. Может быть, он одумался, может быть, все-таки пойдет завтра со всеми?

— Эй, Белый, куда спешишь? — подал голос Бронза.

Фрэнк остановился, подождал Майка. Он даже не считал, что между ним и ребятами что-то произошло, что ребята могут на него за что-то злиться. Ведь он ничего особенного не сделал! Ну, отказался продавать ради Дика Гордона экстренный выпуск «Голоса»… Что же здесь плохого? Никто не обязан думать о другом; на первом месте у каждого свои дела, а не чужие. Тем более, что прав-то оказался он: ребята все равно не смогут завтра заняться «Голосом», им завтра в «Трибуне» надо быть.

Вспомнив о мистере Фридголе и его распоряжении, Фрэнк обрадовался тому, что встретил Бронзу. Бронза лучше связан с ребятами, уж он-то наверняка всех завтра увидит и всем что нужно передаст.

С этого Белый и начал свой разговор. Он сказал, что был у мистера Фридгола и что мистер Фридгол велел всем прийти в типографию «Трибуны». Будет экстренный выпуск.

Услышав о «Трибуне», Майк похолодел. Такого удара он не ожидал. Все пропало, все летит к чертям! В глазах редактора и его помощника Джо он окажется последним вруном. Ни одного мальчика не сумеет он привести завтра в «Голос рабочего».

Майк молчал как убитый, а Белый, не замечая ничего, болтал и болтал. Он уже собрался похвастать тем, что пил пиво в баре, но вдруг поперхнулся. Откуда-то из боковой улицы донесся негромкий свист полицейского свистка, позади ответил свисток погромче. Вслед за этим с двух сторон послышался мерный и тяжелый топот подкованных полицейских ног.

Пришла очередь похолодеть Белому. Его снова охватила дрожь. Должно быть, это за ним, должно быть, его выследили; нельзя терять ни секунды.

Главное — избавиться от «Кэмела». Но как? Выбросить жаль. Отдать Бронзе? Тот начнет приставать с вопросами, а объяснять сейчас некогда, да и что объяснять?.. Может, просто сунуть Майку сигареты и смыться? Да, так, пожалуй, лучше всего.

Белый покосился на куртку Бронзы, на большой, как вьючный мешок, накладной карман сбоку. В те времена, когда куртка была новой, прошитые двойным швом карманы считались ее главным украшением. Но вещам свойственно стареть, а на плечах Майка — тем более. Много повидала куртка на своем недолгом веку; что же касается карманов, то вид они приобрели такой, будто владелец долго и упорно таскал в них булыжники. В форме они от этого потеряли, зато во вместительности выиграли. Овчарка не овчарка, но собачка вроде той, что лаяла в подземке, могла бы теперь поместиться в накладных карманах куртки Майка запросто. Ей бы в любом из них было просторно, как на стадионе.

Что же удивительного, что забросить в зияющий карман Бронзы две пачки «Кэмела» не стоило Белому никакого труда. Он на это потратил ровно секунду. А избавившись от опасных сигарет, время не терял: метнулся от Майка в сторону и пустился бежать.

Ничего не понимая, Бронза с удивлением смотрел вслед растворившейся в темноте долговязой фигуре Фрэнка. Где ж ему было подумать, что причиной бегства Белого были два появившихся из-за угла полисмена? Копы прошли мимо Бронзы, обратив на него так же мало внимания, как он на них.