Диджей - [36]

— Не знаю. Меня попросили пока остаться в Москве.

— Так, значиться Иванов Максим Ильич, — добродушно пробурчал ответственный работник, рассматривая справку, выданную в милиции.

— Да.

— Ещё есть документы? — седовласый склонил голову набок и стад рассматривать посетителя более внимательно.

— Нет.

— Образование? Профессия? Специальность? Что умеете делать?

— Да вроде ничего… такого.

— Хмм, образование не известно, профессия тоже и ничего делать не умеете, — три жирные минуса появились в анкете кандидата.

Второй секретарь Райкома, несмотря на жару одетый в пиджак и галстук, плотно стягивающий мускулистую шею, отвернулся от окна, где внимательно следил за тем, чтобы вышедшая из здания посетительница не начала с горя бросаться на людей или под трамваи, повернулся к столу и хорошо рассмотрел посетителя.

— Максим? — удивленно воскликнул он. Ему было лет тридцать, густая шевелюра, крупный мясистый нос, глубоко сидящие проницательные глаза. — Максим!

— Да, — не понимая его радости, ответил пришелец.

— Максим! — Макс! — Ди-джей! — комсомольский деятель подбежал к Максу и начал хлопать его по плечам. Трясти за руку. — Вот это встреча! Вот не ожидал!

— Вы кто? Агитатор на стройку? — невпопад ответил потерявший память кукушонок. — Я вас знаю?

— Что значит кто? Мы ищем его тут. Можно сказать всю Москву на ноги подняли. А он сидит себе спокойно у меня в кабинете и говорит… — вы кто?

— Подожди родной! Нужно кое-кому передать хорошую новость! — секретарь широко улыбнулся и тут же бросился к телефону. Быстро стал крутить циферблат.

— Алло…. Алеся Игоревна?

— Да, это Хлеборобов.

— Алеся Игоревна, отгадайте, кто сейчас рядом со мной?

— Догадались?

— Кто вас так незабываемо поздравил с днём рождения на юбилее в Доме Культуры? После чего весь зал плакал от счастья. Вы ещё хвалили его и программу, просили узнать, кто такой?

— Да… Это он — радист, новатор, талантливый ведущий.

— Точно, он! Сидит у меня в кабинете, от всего отнекивается.

— Конечно, ладно, хорошо.

Секретарь положил трубку.

— Слушай, Максим? Ты же на работу пришел устраиваться?

— Да…

— Надо же! — партийный работник, нацелив худую длинную руку в сторону посетителя, щёлкнул звучно большим и средним пальцами, как будто выстрелил.

— Я как раз думал: — Кто у нас в ДК сможет оснастить светотехникой новый зал, а потом будет вести танцевальные программы. А он, вот! Кандидат, готовый.

— У меня к тебе есть толковое предложение: Нужно оборудовать танцевальный зал в новом Доме культуры. Лампочки, огоньки, всякие там мигалки.

Гипер активный комсомольский деятель начал быстро складывать в портфель бумаги и куда-то собираться.

— Помещение новое. Работа живая, горячая, интересная! Так, что давай, поехали!

— Не знаю… — Макс попытался отказаться. — У меня после удара по голове — временная потеря памяти. Я не помню того, что было раньше. А здесь такая ответственная работа.

— Ааа, ерунда! — махнул рукой всё уже решивший начальник. Его мысли давно переключились на третью скорость… — Тут, помню… Тут, не помню. Пошли, посмотрим новый зал. Познакомишься с людьми. Осмотришь оборудование. А там, начнёшь работать и всё вспомнишь!

— Ну, коли так… — ничего не понимая, пробурчал пришелец. — Если вспомню — тогда пойдём.

3

Новый работник, отрешенно засунув руки в карманы, ходил позади приемной комиссии по только, что построенному помещению танцевального зала. Смотрел на блеклые кирпичные стены, серый потолок, залитый цементом пол.

— Товарищ Хлеборобов! — хорошо поставленным голосом произнес круглый, как колобок, пожилой человек, с пробивающейся розовой плешью. Для усиления впечатления толстячок носил пшеничные усы, совсем как у лихого кавалериста.

— Я считаю идеи молодых людей… абсурдными! — архитектор новостройки преданно смотрел на партийного руководителя. В руке он держал свёрнутые листы ватмана.

— Я бы сказал больше, их идеи несколько оторваны от действительности. Послушайте! Нам сейчас нужен истинно смелый, по-настоящему передовой! хорошо просчитанный и обоснованный план!

— И только, я! Способен его предоставить!

— Товарищи, только представьте, через два месяца! — докладчик подобрал живот, приосанился, высоко поднял голову и гордо посмотрел по сторонам. — Зал, чистый, сияющий паркетными полами, белыми колоннами. Его украшает красивая лепнина из белоснежного гипса и большие, почти в три обхвата, люстры с хрустальными сережками на потолке. С краю сцены высокая кумачовая трибуна с удобным подиумом, на стенах картины с изображением славных трудовых будней рабочих нашего завода. Лозунги, плакаты, растяжки вдоль стен и на потолке.

Лысоватый агитатор с пышными усами развёл руки, задрал глаза к потолку и стал громко цитировать воззвания:

— Ленинскому Комсомолу слава!

— Если партия скажет надо, комсомольцы ответят есть!

— Не расстанусь с Комсомолом, буду вечно молодым!

— Ханжа, бюрократ, подхалим! — худенькая, невысокого роста девушка с блестящим значком на груди скорчила кислую мину.

— Или вот, ещё! — докладчик демонстративно сделал вид, что не слышит и не видит её. Он весь напружинился, суетно зашуршал листами, стал откашливаться, прикрывать рот трясущейся рукой, при этом пытаясь создать атмосферу важного для всей его жизни предложения…