Диана. Ее истинная история - [10]

Хуже всего приходилось по ночам. В детстве и Диана, и Чарльз боялись темноты. Они всегда просили, чтобы на ночь в спальне оставили ночник или, по крайней мере, не гасили свет на лестничной площадке, куда выходили двери комнат. Нужно сказать, что и взрослому было не очень-то уютно ночевать в Парк-Хаузе, во всяком случае, с непривычки: за окном тревожно шумит ветер в кронах деревьев, зловеще ухают совы или еще какие-то ночные птицы… Как-то вечером отец случайно обмолвился, что по соседству бродит беглый убийца — и дети не спали всю ночь, прислушиваясь к каждому шороху, потрескиванию и поскрипыванию в затихшем доме. Диана намазала светящейся краской глаза игрушечному бегемоту, так что в темноте казалось, что он бдительно охраняет покой своей хозяйки.

Лежа по ночам в кроватке, в окружении своих плюшевых любимцев, Диана слышала всхлипывания маленького Чарльза. Иногда она вставала и подходила к нему, но чаще страх перед темнотой оказывался сильнее материнского инстинкта, и она тихо лежала в своей кроватке, прислушиваясь к жалобным причитаниям: «Где моя мама? Хочу к маме…» В конце концов, она сама начинала плакать, зарывшись головой в подушку. «Это было невыносимо, — вспоминает Диана, — мне не хватало смелости встать с постели. Я помню все так ясно, как будто это было вчера».

Няни менялись так часто, что это само по себе могло вызвать тревогу. Среди них попадались разные: и милые, и настоящие фурии. Одну из нянь мать Дианы поймала на месте преступления, когда она собиралась подсыпать слабительного в тарелку с кашей для детей — в наказание за какую-то провинность. Дети часто жаловались на боли в желудке, и теперь выяснилось, что было тому причиной.

Другая няня била Диану деревянной ложкой по голове, если та капризничала, или же сталкивала лбами Диану и Чарльза в виде наказания. Чарльз однажды проломил ногой дырку в дверях, когда его несправедливо заперли в детской. «Детям свойственно прирожденное чувство справедливости, так что, если нас наказывали несправедливо, мы бунтовали», — вспоминает Чарльз. Конечно, не все няни издевались над детьми: Салли Персивал, к примеру, была с ними добра и терпелива. Она впоследствии вышла замуж и живет сейчас в Нортхэмптоне, куда ее прежние воспитанники до сих пор посылают ей поздравления к Рождеству.

Даже если няня добросовестно относилась к своим обязанностям, перед ней стояла отнюдь не легкая задача: дети были сбиты с толку, чувствовали себя несчастными, им казалось, что няня хочет занять место отсутствующей матери. Чем ласковее была няня, тем больше она вызывала подозрений. Дети выбрасывали в форточку ее одежду, подкладывали кнопки на стул, запирали в ванной комнате. Именно детские впечатления заставили Чарльза отказаться от услуг наемной няни, когда у него самого появились дети.

Отец иногда навещал их в детской. Однако, по свидетельству одной из бонн, Мэри Кларк, «ему было не до детей. Он обращался с ними несколько холодно». Джонни с головой погрузился в дела: хозяйничал на ферме, участвовал в заседаниях Совета графства Нортхэмптоншир, выполнял другие общественные обязанности. «После развода он выглядел таким жалким, подавленным. Все время сидел у себя в кабинете. Редко, очень редко выходил поиграть со мной в крикет. Для меня это был настоящий праздник!» — свидетельствует Чарльз.

Школа не снимала напряжения: там были свои проблемы. Чарльз и Диана были «не такие», как все, и вполне отдавали себе в этом отчет. Кроме них, в Силфилдской школе не было детей разведенных родителей. Это подчеркивает и бывшая классная наставница Делисса Нидгем: «Диана была единственной девочкой, чьи родители развелись. Тогда это не часто случалось».

Впрочем, обстановка в школе была вполне доброжелательной и семейной. Директриса Джин Лоу (она выступала свидетельницей со стороны лорда Олторпского на его бракоразводном процессе) старалась поддерживать дух дружелюбия и доверительности. В классах было совсем немного учеников, и учителя не скупились на поощрение — например, в виде золотых звездочек за успехи в чтении, письме и рисовании. К школьному зданию прилегал сад, спортивная площадка, оборудованная ямой для прыжков и сеткой для нетбола, теннисный корт и площадка для английской лапты. Диана не сразу втянулась в веселую суету школьных будней — поначалу она немного дичилась и вела себя скованно, хотя в одном классе с ней оказалась ее давняя подруга, Александра Лойд.

Диана хорошо писала и научилась бегло читать, однако блестящими успехами в учебе похвастаться не могла. Вспоминая школьные годы Дианы, мисс Лоу указывает на ее внимательность к младшим, любовь к животным, вообще, подчеркивает ее доброту и дружелюбие, но отнюдь не способности к тем или иным предметам. Правда, она неплохо рисовала, причем все рисунки неизменно посвящались «маме и папе». Однажды она переполошила весь класс, разрыдавшись над очередным рисунком без всякой видимой причины.

В неравной борьбе с таблицей умножения и прочей школьной премудростью Диана все больше завидовала успехам младшего брата, который был весьма прилежным учеником, хотя и немного «букой», по отзывам однокашников. «Мне так хотелось не отставать от него», — признается Диана. Как это часто бывает между братьями и сестрами в раннем детстве, дело доходило и до потасовок, в которых преимущество было на стороне Дианы, более рослой и сильной. Чарльз жаловался, что она больно щиплется. Вскоре он сообразил, что ранить можно и словом, и стал безжалостно дразнить сестру. Несмотря на неоднократные замечания родителей, Чарльз часто называл сестру Брайан — по имени неповоротливой и глуповатой змеи, персонажа детской телевизионной передачи «Волшебная карусель».