Диалоги - [7]

Н и к о н о в. Не знаю. Жестоко это. Не знаю!

У л ь я н о в. Я не согласен. Конечно, таким, как он, не место здесь, на таких собраниях, но разводить нечаевщину, не разобравшись, с налета…

П о р т у г а л о в. Да, с налета! Да, жестоко! Но иначе мы умрем раньше, чем начнем жить! Чем заявим о себе каким-то осязательным фактом! Иначе мы не поднимем университета!

Н и к о н о в. А реально ли поднять всех?

У л ь я н о в. Надо поднимать всех. Чем только?

П о р т у г а л о в. Чем?! Надо хоть немного знать человеческую природу!

Н и к о н о в. Средних людей большинство.

П о р т у г а л о в. Да! И страсти у них средние! Но всякого среднего человека можно вызвать на насильственный протест. Нужно или возбудить его до такой степени, чтобы он впал в пароксизм! Или вызвать в нем уверенность в успехе! Чувство безнаказанности, с одной стороны, и страх за ослушничество — с другой! Страх!

Н и к о н о в. Страх…

П о р т у г а л о в (обнимая товарища). Нас ведь мало, Паша! И нас убивают! Мы не можем иначе! Бронский не врет. Шелонов провокатор. Таких вообще ликвидируют.

У л ь я н о в. В том случае, когда уверены в предательстве. Но тот ли это случай?

П о р т у г а л о в. Мы… люди в какой-то мере обреченные, Ульянов. Возьмите своего брата, например. Он отказался от изучения своих членистоногих!.. У нас нет и быть не должно ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности. Ни даже своей жизни! Мы разорвали всякую связь с этим прогнившим миром, и если продолжаем жить в нем, то для того, чтобы его вернее разрушить!

У л ь я н о в. Разрушить мало.

П о р т у г а л о в. Разрушить — это очень много! И если для этого потребуется моя жизнь — я отдам ее. Тут же! Если жизнь кого-то другого — Шелонова ли, его, твоя, например, — возьму! Без колебаний!

С м е л я н с к и й. Он прав. Суровые для себя, мы должны быть суровыми и для других.

Н и к о н о в. Не знаю.

У л ь я н о в. Хочешь кружковой исключительности… Здесь принципы можно незаметно для себя подменить средствами!

П о р т у г а л о в. Некогда разбираться! Некогда!

С м е л я н с к и й (обнимая друзей). Да, если мы не создадим жесткой централизованной организации!.. Во имя высшей справедливости приходится порой резать по живому, Ульянов! Приходится переступать!

У л ь я н о в. Через что переступать?

С м е л я н с к и й. Через многое! В этом, быть может, трагизм нашего пути, но приходится!.. Приходится!.. Это лабиринт, а выход… Он, может, за поворотом!.. Там! Там!

У л ь я н о в. За поворотом? Мы должны не гадать о нем. А найти! (Португалову.) Я против объявления бойкота Шелонову. Это террор против своих же товарищей!

С м е л я н с к и й (Фадееву). А ты что молчишь? Ты?!

4

Решетка городского сада. Л ю д м и л а  Б а а л ь и Б р о н с к и й.

Б а а л ь (глядя в сторону). Ульянов! Володя!.. Не слышит. Крикните вы, Саша.

Б р о н с к и й. Ульянов!

Б а а л ь. Ну вот. Услышал.

Б р о н с к и й. Пропадает, Людочка, мой баритон.

Появляется  У л ь я н о в.

Б а а л ь. Что это вы бродите здесь один?

У л ь я н о в. Так.

Б а а л ь. У вас свидание? Ждете какую-нибудь гимназистку? Мы помешали вам?

У л ь я н о в. Нет-нет.

Б р о н с к и й. Между прочим, мы направлялись именно к вам, Ульянов. Людмила Львовна выразила желание увидать вас, а я раб желаний красивых женщин.

Б а а л ь. Гуляете?

У л ь я н о в. Да. Думается лучше. Все время споришь с кем-то. А когда ходишь, ругаться лучше. Сподручней.

Б р о н с к и й. И о чем же вы спорите, Ульянов?

У л ь я н о в. О многом.

Б а а л ь. А с кем?

У л ь я н о в (не сразу). С братом. Со старшим братом.

Б а а л ь (изменившимся голосом). С братом. Как странно… И о чем же? (Вдруг плачет.)

У л ь я н о в. Что с вами?

Б а а л ь. Я потом вам объясню… О чем же вы спорите с братом, которого уже нет? И разве можно с ним спорить? Его правота, его абсолютная правота — в его гибели.

У л ь я н о в (после долгой паузы). Не будем об этом… Что ж, пойдемте? Дома горячий чай.

Б р о н с к и й. С удовольствием.

Б а а л ь. Нет. Погуляем здесь. (Улыбаясь.) В любую минуты жизнь может одеться в стены. А потом годы не увидишь этой прелести!

Б р о н с к и й (смеясь). Однако ж мрачный юмор у вас, Людмила Львовна! А мне хотелось бы продолжить наш спор, Ульянов. За этим и шел. Помнится, вы говорили что-то насчет выхода к положительному идеалу. Вы сами идеал этот представляете?

Б а а л ь. Саша!

Б р о н с к и й. Людочка, не затыкайте мне рот.

Б а а л ь. Ты любопытен и часто бываешь при этом несносен. И потом, я хотела…

У л ь я н о в. Да нет, что же? Обыкновенный разговор, Людмила Львовна. (Бронскому.) Мой взгляд таков. Борьба, которую ведет сейчас человек, борьба против старой судьбы человечества. За новую судьбу. Но главный вопрос, на который мы должны найти ответ, есть ли выход из этой старой судьбы? В ее лабиринте человек мечется уже долго. И второй вопрос — где этот выход? В существующих сейчас в России революционных программах принципиального выхода в новый мир не видно. Значит, надо поискать его где-то в другом месте.

Б а а л ь. Ну, вы нигилист, Ульянов. Все прежнее отсекать!.. Не об этом ли вы с братом спорите? Он свои убеждения кровью оплатил!