Диалоги (ноябрь 2003 г.) - [18]

А.Ш.-В. Он даже более, может быть, резко высказывается, когда говорит, во-первых, «кто хочет следовать за Мной, возьми крест». Вот то, как воздадут тебе явно. И неси его, то есть живи всю жизнь, как последний час перед смертью, не мелочась и не заблуждаясь на свой счет. Если ты будешь следовать учению Христа, тебя убьют рано или поздно, не обязательно физически, но об успехе, благополучии и т.п. речь не идет. О том же, может быть, в еще более крайней форме Он говорит, отвечая ученикам, которые хотят сесть по воскресении по правую и по левую Его руку: чашу Мою будете пить, имея в виду Гефсиманию, и крещением Моим будете креститься, имея в виду Голгофу, а сесть по правую и по левую руку – этого Я вам не обещаю, это от Меня не зависит. Хотя не все в этом высказывании понятно, общая интенция очевидна: идти за Мной, не означает идти к светлому будущему. Это означает уже сейчас жить тем законом, который в будущем должен стать законом всеобщим, законом Царства, то есть постоянного божественного присутствия, знания, что Он тут.

А.Г. Говоря о побежденной смерти – насколько я понимаю, христианские представления о рае и аде – это достаточно поздние представления. Христос не имеет в виду ни того рая, который сейчас возникает у нас в голове, как только говоришь это слово, ни того ада. Что же все-таки имеется в виду под бессмертием. Бессмертие души? Физическое воскрешение? Пребывание в каком-то состоянии послесмертном?

Г.Ч. Бессмертие души – это все-таки больше философия Платона. Это «Федр» Платона, там очень хорошо об этом сказано. Нет, здесь, конечно, речь идет о другом. А вот о чем – это от нас действительно ускользает. В словах, в Евангелии этого не прописано. Другое дело, что Иисус все время призывает своих учеников не бояться. Здесь очень важно понять, что, конечно, мы говорим об учении, потому что раз есть ученики, значит, есть учение. Он призывает своих учеников не бояться. Действительно, это ключевое слово Нового Завета. А о конкретном состоянии вечной жизни на самом деле здесь не говорится ровным счетом ничего. И, наверное, есть какие-то вещи, которые христианин может узнать только из личного опыта.

Мне сейчас вспоминаются слова средневекового монаха Аввы Дорофея, который очень хорошо сказал: никто не расскажет тебе, что такое смирение, об этом нельзя узнать ни у кого. Только в твоей собственной душе может родиться знание об этом, когда ты узнаешь об этом из опыта. И, наверное, не случайно уже упомянутый сейчас Анной Ильиничной митрополит Антоний постоянно подчеркивал значение личного опыта каждого христианина. И говорил, как важно передать тому, другому человеку, что без этого личного опыта, без этого личного прочтения Евангелия невозможно христианство. В этом смысле христианство как раз не учение, которое можно передать полностью, как можно научить физике, химии и математике, а в этом смысле христианство – это путь. И не случайно сам Иисус говорит: «я есмь путь, истина и жизнь, Мною надо пройти». И апостолы в Деяниях постоянно повторяют слово путь. Они возвещают людям античного мира путь господень.

Здесь не могу не сказать о том, что, хотя по-гречески в Деяниях постоянно употребляется именно слово «путь», хотя в славянском тексте кирилло-мефодиевском оно переводится тоже славянским словом «путь», теперь вошедшим в русский язык, синодальный перевод, сделанный в первой четверти 19-го века, везде переводит слово путь как учение – очень последовательно. И наверное, об этом надо задуматься. Это тоже, на мой взгляд, очень интересная тема.

А.Ш.-В. Но тут есть еще момент, усложняющий в какой-то мере картину. Потому что с точки зрения поздней библейской и межзаветной эллинистической литературы «путь» – это также «учение». То есть во всей так называемой «литературе премудрости» учитель мудрости, мудрец, предлагает путь жизни. И часто противопоставляет два пути. Это мы видим в книге Притчей, в книге Премудрости, в книге Иисуса сына Сирахова.

Г.Ч. И даже в Псалмах. Первый псалом.

А.Ш.-В. Да, конечно. Путь может быть путем жизни или смерти, мудрости или глупости. И еще может быть путем житейской мудрости, мудрости века сего. И другим путем, новым, необычным. Учение о «другом пути» встречается реже, но все-таки иногда ему учат.

Можно сказать, что учение Иисуса – это учение о другом пути, о пути, противопоставленном мирскому, хотя очень реальном, очень, так сказать, невыдуманном. «Сыны века сего догадливее сынов света», – замечает Он походя. И тут же продолжает свое: «А вы не заботьтесь ни о пище, что вам есть, ни об одежде, во что одеться». Поэтому, думая над вашим вопросом о рае и аде, я подумала, что, может быть кое-какие намеки найти можно, исходя из того, что учение Иисуса все-таки очень глубоко укоренено в фарисейском, протофарисейском, в том, что мы можем восстановить по литературе кумранского круга, апокрифической, то есть по литературе второго, первого века до Рождества Христова. И если помнить о том, что это учение, то есть Тора (это слово и значит «учение, инструкция, показ, демонстрация»), то мы можем по крупицам, может быть, какие-то детали восстановить.