Диалог творческого сознания А. А. Фета с Востоком (Фет и Хафиз) - [3]

Известно, что синергетика как метаметодология формировалась во второй половине ХХ в. Принято считать, что начало теории синергетики было положено Г. Хакеном в 1960-х годах.

В 1960–1980-е годы, когда расширение междисциплинарных связей стало необходимым условием дальнейшего развития гуманитарного знания, получило распространение и комплексное изучение литературы. Теория систем проникает почти одновременно и в точные науки, и в общественно-гуманитарные. Бельгийский ученый И. Пригожин, став создателем новой науки – физики неравновесных процессов, связанной с такими понятиями как самоорганизация и неустойчивые структуры, формирует новую концепцию природы, через призму которой можно осмыслить не только явления физические, но и общественные: явления истории, культуры, литературы.

Если говорить об истории формировании целостной системы в ХХ в., которая будет способствовать формированию синергетического подхода к мировой литературе, то весьма важным представляется рассмотрение отдельных положений, разработанных символистами.

Владимир Фещенко в своей работе «Autopoetica как опыт и метод...», представляя А. Белого и французского поэта П. Валери как представителей русской и французской семиотических школ, находит, что оба в своей творческой деятельности – поэтической, теоретической, философской – руководствовались «единым методом, целостной мыслительной системой, основанной на потенциях символического языка» [6: 84]. Оба увидели потенции символического образа: «единство многоразличия» – А. Белый, прообраз «единой системы» – П. Валери. Так, А. Белый пишет: «Есть узловые пункты, стягивающие противоречивые устремления, пересекающие отвлеченные порывы с конкретной биографией: в такие моменты кажется: ты – на вершине линии лет; перебой троп, по которым рыскал, сбиваясь с пути, вдруг являет единство многоразличия; что виделось противоречивым, звучит гармонично; и что разрезало, как ножницы, согласно сомкнулось в крепнущей воле» [7: 20]. Прообраз уникальной системы П. Валери находит, как пишет В. Фещенко, в творчестве Леонардо да Винчи, а в творчестве Малларме он видел прообраз искомой им «единой системы», в объеме которой слились поэтическая мысль с тщательным исследованием собственных символических оснований [6: 85].

Контекст сказанного помогает нам реконструировать единую цепь исканий, начало которой восходит к осмыслению символического образа, поскольку именно символический образ лежит в основе любой системы, выражающей человеческую деятельность, именно он дает возможность проследить, как конкретные звенья этой цепи сочленяются с другими звеньями, образуя тем самым единую систему.

Еще Гегель, определяя символ «начальным этапом искусства», который был представлен Востоком, разработал ряд положений, необходимых для понимания того, что значит символ в искусстве, литературе. И в первую очередь в искусстве, литературе Востока. Наше внимание привлекают рассуждения Гегеля о пантеистическом мироощущении человека Востока. Представляя миросозерцание восточного человека, он, по существу, формулирует философскую формулу о единстве и самодостаточности бытия и об имманентности всего единству божественного, совершенно очевидно перекликающуюся с основной философской парадигмой Аль Араби («континуум бытия един и самодостаточен и в-самом-себе множествен»), которая может стать, как говорили мы выше, основой концепции «система». Гегель утверждает, что Восток понимает мысль об абсолютном единстве божественного и всех вещей как именно единство. Но осмысливается эта восточная парадигма с позиций западной философии: «...не каждое единичное есть это единое, но единое образует совокупность этих единичностей, которые для созерцания исчезают в этой совокупности» [8: 75]. Подобное толкование единичного-множественного дает Н. Кузанский, которого мы называли выше в связи с изложением парадигмы Аль Араби, мистическое содержание которой становится основой развития как восточной философии, так и западной.

Существенный вклад в формирование целостного, системного взгляда на художественное творчество как единую систему внесли символисты. Так, А. Белый, отвечая на вопрос: «что такое культура?», определяет понятие «культура» как «соединение творчества со знанием». Причем наука и философия, по Белому, – «только одна из форм символизации человеческого творчества»; они (наука и философия) – «орудия» творчества. Таким образом, понятие «культура» у Белого содержит целостное системное осмысление человеческого творчества, выражаемого в символических формах, т.е. представляет из себя концепцию синтеза знаний.

Принцип подобного соединения был характерен для восточной философии. На примере анализа творчества двух ориенталистов – Макса Мюллера и Дейссена – А. Белый обнаруживает тот принцип подхода к символическому образу, который можно назвать междисциплинарным. Так, главную особенность Дейссена он определяет как «соединение научного знания с умением подслушать внутренний ритм описываемых памятников Востока». По Белому, это умение воссоздать в себе дух философии Востока предполагает и творчество; культура в этом смысле есть соединение творчества со знанием. Диалектический взгляд Белого на историю культуры в контексте развития человеческого общества характеризует следующий его силлогизм: так как творчество жизненных ценностей прежде знания, то культура в ранних периодах и есть творчество ценностей; которая впоследствии выражается и в знании; на более поздних стадиях развития она – то и другое вместе; «культура есть особого рода связь между знанием и творчеством, философией и эстетикой, религией и наукой...» [9: 21].