Диалектический материализм - [180]

В то же время марксизм учит нас избегать узкого эмпиризма, который ограничивается коллекционированием н упорядочением фактов, не интересуется открытием лежащих в основе этих фактов законов движения и взаимосвязей и скептически относится ко всякого рода смелым обобщениям и теориям. Подобно догматизму, эмпиризм не выходит за рамки ограниченного опыта настоящего момента.

Догматизм и эмпиризм, довольно распространённые в философии и науках, мы встречаем и в рабочем движении. В рабочем движении догматизм выражается в заучивании определённых формулировок и в убеждении, что всякая новая проблема может быть разрешена простым повторением этих заученных формул. В результате этого люди не усваивают уроков опыта и оказываются не способными в новых условиях смело выдвинуть новую политику. Эмпиризм же, с другой стороны, состоит в погружении в мелочные, повседневные «практические» вопросы, причём все прочие проблемы рассматриваются как маловажные, которыми должны заниматься «интеллигенты», а не практические деятели. В результате этого люди также не усваивают уроков опыта и оказываются не в состоянии смело выдвигать новую политику. Таким образом, и догматизм и эмпиризм приводят к одним и тем же результатам и способны нанести большой вред рабочему движению, мешая ему в поисках правильного пути к достижению социализма.

Марксизм одновременно критичен и революционен.

Он критичен, так как выступает против догм, настаивает на непрерывной проверке и перепроверке всех идей и всякой политики в горниле революционной практики; он признаёт, что истина меняется, что то, что достаточно истинно сегодня, может стать ложным завтра, если это не уточняется и не развивается в новую истину.

Но быть просто критичным недостаточно. Чисто критическое отношение отрицательно и может привести к парализации всякой деятельности.

Марксизм также революционен. Он революционен потому, что он не только критикует, но движется вперёд, чтобы заменить старое новым. Он твёрдо стоит на своей позиции, уверен в истине и справедливости своею дела, в правильности своих принципов, как основы будущего развития, и проверяет свои революционные идеи в ходе революционной практики.

Глава XI. Истоки знания

Знание представляет собой сумму представлений, взглядов и положений, установленных и проверенных, как правильные отражения объективной действительности. Оно является по существу общественным продуктом, корни которого лежат в общественной практике; оно проверяется и корректируется путём осуществления ожидаемого на практике. Начало всякого знания лежит в чувственных восприятиях, надёжность которых проверяется в практической деятельности человека. Знание никогда не может быть полным или окончательным, напротив, оно всегда нуждается в расширении и критике.

Что такое знание?

Достигая правильных идей о предметах, мы также получаем и пополняем наши знания о них. Что же такое знание?

Если мы не приводим наши представления в соответствие с действительностью, мы, несомненно, не можем обладать знанием. Получить знание — это значит заменить невежество или неистинные идеи истинными. Отсюда рост знания следует искать в развитии правильных идей в общей сумме идей, из коих одни правильны, а другие нет.

Однако просто приравнять знание к истине — ещё не значит определить, что́ такое знание, так как возникает вопрос: как мы можем узнать, что наши истинные идеи действительно истинны? Просто утверждать или верить в истинность чего-либо и знать, что это действительно так, — вещи разные.

Так, например, некоторые астрономы говорят, что на Марсе есть жизнь. Может быть это так, и в этом случае то, что они говорят, — истинно. Но они ещё не знают, есть ли на Марсе жизнь, так как не собрали ещё необходимых доказательств. С другой стороны, когда астрономы говорят, что Марс — планета, они выражают знание этого предмета, ибо в этом случае их утверждение основано на надёжных методах исследования.

Далее, древнегреческие философы говорили, что тела состоят из атомов. Сегодня мы знаем, что это истина, но они этого не знали. С их стороны это была просто удачная догадка. Откуда мы знаем, что тела состоят из атомов? Если древнегреческие философы строили лишь предположения и выдвигали удачные догадки о природе материи, то мы систематически исследовали её, построили наши идеи на этих исследованиях и таким образом проверили и доказали истинность этих конкретных идей. С другой стороны, продолжает оставаться много вещей, о которых мы знаем не больше, чем древние греки. О таких вещах мы просто высказываем предположения, точно так же, как делали они. И точно так же, как в их эпоху, теперь нужно выяснять, насколько наши предположения близки к истине.

Значит, мы овладеваем знаниями только в той мере, в какой мы развиваем наши идеи, доказывая и проверяя их соответствие действительности. Только в этом случае мы можем предъявлять притязания на обладание знанием.

Развитие знания поэтому представляет собой развитие особого качества в пределах общего развития наших идей, теорий и взглядов относительно вещей. Многие такие идеи, теории и взгляды разрабатывались часто самым систематическим и логическим путём, но они тем не менее носили характер предположений, пусть даже истинных, а по большей части оказывались весьма иллюзорными. Но в процессе развития идей происходит также и развитие знания, представляющего собой развитие идей, которые не только соответствуют действительности, но соответствие которых проверено и доказано.