Дхана и иные миры - [7]

Премудрость ВИДЕНИЯ состоит в видении всех обликов встреченных тобой существ. Как известно, камни имеют один облик, животные и растения имеют два облика, человек — три, а Божества — четыре. Все эти облики можно видеть. Камни вообще не могут видеть, животные и растения воспринимают только первый облик — тот, что твёрд и подобен камню, а свой истинный облик не видят. Необученный человек подобен животному, но обученный — видит два облика всех живых существ: тот, что подобен камню, и тот, что подобен живому цветку. Но бывают «настоящие люди», которые, как мой отец, видят и облик, подобный камню, и облик, подобный красоте цветка, и облик, подобный песни этого цветка. Каждый человек поёт свою песню, песню своей доли, песню своего предназначения, только мало кто слышит это пение.

Премудрость СМЕНЫ ОБЛИКА состоит в умении менять свой первый облик, тот, что подобен камню. Так, что те, кто видят, как животные, не смогут отличить тебя от того, кому ты подражаешь.

Премудрость ПРЕВРАЩЕНИЯ состоит в умении менять не только первый, но и второй облик так, что даже и видящие порой могут не заметить подмены.

Те, кто одолевали весь этот курс, считались «настоящими людьми» и только они могли иметь детей по законам племени. Отец мой в совершенстве изучил науку ЧЕТЫРЁХ ИСТИН и мог превращаться в муравья (конечно, большого, какие бывают на Дхане) и в собаку. Может, он умел превращаться и ещё во что-нибудь, но я пишу только о том, что знаю. Меня он так и не научил этому искусству, но впоследствии его наука помогла мне освоить некоторые превращения, о чём я расскажу впоследствии.

Но вернёмся к юности моего отца. Представьте себе смеющихся Ра и его жену Съегле в диком лесу на планете Дхана. Или их же — верхом на муравьях…. Муравей — не лошадь, только слившись с ним мысленно, можно внушить ему бежать туда, куда ты хочешь. Зато не надо никакого оружия — страшные жевала муравья разорвут любого хищника, а бронированная голова и грудь прекрасно защищены от любого нападения спереди.

Так дожили Ра и Съегле до двадцати лет, а двадцать лет — это возраст особый. Поясню:

первый год, как человек родился, — не в счет, он лежит и сосёт грудь, затем четыре года — он ребёнок, с ним нянчатся и опекают. В пять лет он становится взрослым. Если пять умножить на четыре, то получим двадцать. В двадцать лет, если тебя признали «настоящим человеком», то мужчина — должен совершить подвиг, женщина — родить первого ребёнка. Двадцать лет также можно умножить на четыре — получим восемьдесят. В восемьдесят лет, если мужчина совершил достаточное число подвигов, — он становится мудрецом и может обучать молодёжь, а женщина, если её дети все стали «настоящими людьми», также становится мудрой женщиной и может обучать молодых женщин воспитанию детей, искусству собирания трав и лечения болезней. Но восемьдесят лет тоже можно умножить на четыре — получим 320. Что же случится с тем, кто доживёт до этого возраста, я не знаю, и отец мой этого не знал. Но что-то явно произойдёт!!!

Итак, Ра сказал Съегле:

— Пора мне совершить подвиг, пойдёшь ли ты со мной, чтобы быть свидетелем его?

— А далеко ли идти, — спросила Съегле.

— Я хочу облететь весь мир верхом на летучих грибах. До меня ведь никто этого не делал. Полетим вместе.

— Нет, — сказала Съегле, — Я с тобой не полечу. Я жду маленького.

И нашёл Ра огромный гриб, совсем поспевший и готовый к взлёту. Взобрался на него, а плачущая Съегле подрезала ножку гриба деревянным (металл на Дхане тогда не добывали) ножом. Тут выпустил гриб струю своих спор и ракетой взвился в небеса. Много лет теперь не увидит Съегле своего любимого! И полетел, понесся гриб по ветру. А Ра ещё часть сопел спереди прикрыл плащом, — ещё быстрее полетел гриб.

Не успел Ра оглянуться, как оказался он над Гиблым Болотом. Тут и ночь наступила, и неведомо было, куда летит гриб и есть ли шанс на спасение. К утру устал гриб, истощились его споры и пошёл он на снижение — а вокруг топь дикая, а в топи чудища болотные ворочаются, пузыри пускают, ждут, кого бы съесть! И упал Ра в топь неминучую и приготовился к смерти противной. Но!! Нащупал вдруг он под ногами тропку, хоть грязную, но проходимую. И пошел, и пошел — шёл четыре дня и четыре ночи и пришёл к хижине чёрной под холмом высоким.

А на холме растут священные Ир-деревья. Выходит из чёрной хижины злой колдун УЫЫ. Услышал Ра злые мысли колдуна, — аж задрожал, но было поздно. Оплёл его колдун своими чарами, и должен был делать Ра всё, что колдун захочет. И стал он работать на колдуна, и работал четыре дня и четыре ночи: срубил Ра по приказу УЫЫ четыре священных Ир-дерева и сложил из них огромный волшебный костёр на вершине холма. И стал бросать колдун УЫЫ в костёр волшебные травы и произносить неведомые заклинания. И явились с неба демоны в грохоте и молниях на своей демонической летающей ладье. И продал УЫЫ моего отца демонам за десять амулетов: два ножа, два топора железных, два электрических фонарика на батарейках, два зеркальца и две зажигалки. Всех предметов было по два и это неспроста, потому что не признавал злодей УЫЫ света ЧЕТЫРЁХ ИСТИН, а исповедовал силу числа ДВА. Он говорил Солнце-Хан и Земля — Дхана — будет два, Я — один и все остальные люди — будет опять два, добро людям и зло мне — опять два. И так далее. Перечислять всё это грех, да и слушать об этом вредно. Так учил меня отец.