Дежавю - [19]

– Сказал: «Бэль, это папа. Ты, вообще, имеешь хоть какое-нибудь представление о том, где сейчас Ханна?

Ты могла бы лучше присматривать за ней? Если всем Ричардсонам, вместе взятым, тяжело присмотреть за маленькой девочкой, то я с удовольствием сделаю это за вас. Если тебя не затруднит, перезвони мне, как только сможешь». Все, – произнес Генри монотонным голосом.

Это катастрофа, Мо этого так не оставит. Перед моим мысленным взором проплывали картины арктического пейзажа и мерзкие, невкусные пингвины.

Эдуард убрал все эмоции со своего лица и, как можно вежливее, произнес:

– Генри, благодарим вас за гостеприимство. Очень прошу вас пока что воздержаться от разговоров с Мо о Ханне, пока мы не обсудим сложившуюся ситуацию с семьей.

Эдуард уже тащил меня к двери.

– До встречи, папа! – только и успела сказать я, пока шла к двери.

* * *

Диксон немедленно созвал всех на совет клана. Нам пришлось только подождать, когда Лили и Келан вернутся с охоты.

Мы сидели все за столом переговоров в гостиной Диксона и Элизы, включая Ханну. Брукс сидел возле нее, но напротив Эдуарда, и откровенно скучал.

Полчаса назад, когда он соблазнял Ханну съесть немного тушеного мяса, у меня с ним состоялся примерно такой разговор:

– Бэль, перестаньте дергаться! Да что вы все так переживаете? – недоумевал Брукс.

Я мигом подлетела к нему и его глаза рефлекторно сузились, когда вампир предстал перед ним нос к носу. Он как раз стоял перед большим кухонным столом, на котором восседала Ханна с видом неприступной царицы. Она симпатично морщила носик, перед которым застыла ложка с куском тушеного мяса. Брукс строил смешные рожицы, надеясь, что она засмеется и ему удастся просунуть ложку в ее рот, и при этом умудрялся разговаривать со мной.

– Я дергаюсь, потому что, как ты думаешь, что сделают Триумвират, когда у них появится информация о смертной, владеющей тайной существования нашего рода? А что станет с Генри, если он все-таки решит разобраться в том, что произошло со мной? Даже легкий намек на правду может решить его участь. Триумвират с радостью казнит моего отца, ты понимаешь это?

– Бэль, отойдите, пожалуйста, в носу от вашего запаха просто огонь полыхает! – сказал он умоляюще, и я послушно встала позади Ханны, не желая терять нить разговора.

– Потому что она невероятно наблюдательна! А там, где чего-то не заметит, то с радостью дофантазирует и напишет об этом в своем блоге!

Задумавшись над моим аргументом, Брукс в растерянности сам съел мясо.

Ханна даже просияла и изрекла:

– Еs o riebeklbu nepagalam nebu esmu![1]

Брукс, не поняв ни слова, негромко крикнул:

– Эдуард! Переведите, пожалуйста! – это было обычным делом в нашей семье.

Ханна испуганно сказала:

– Нет-нет, не надо! Элиза обидится! – добавила она шепотом.

В кухню зашел Эдуард и сказал дочке, беря ее за руки:

– Не переведу. Но я бы на твоем месте все-таки попробовал это отличнейшее мясо!

Ханна, обожавшая папу не меньше Брукса и меня, с грустным видом открыла пошире рот и зажмурилась.

Из гардероба на втором этаже донесся голос Джека:

– Пожалуй, сейчас будут слезы…

Эдуард серьезно спросил у дочки:

– Ханна, напомни мне, пожалуйста, для чего ты пытаешься привыкнуть к человеческой еде?

– Ради шоу в честь приезда бабушки Мо.

Эдуард довольно кивнул головой. Аргумент был мощный, и дочка послушно приняла кусочек еды. Кривясь, словно она ела целлофан, одолела свой первый кусок. И философски стала ждать результатов. Просияв, она заявила:

– Жажда уходит!

Брукс счастливо улыбнулся.

– Вот видишь, Бэль. У нас есть время, она ко всему привыкнет. Мы отыграем свои роли и потом дальше заживем обычной жизнью!

Звучало заманчиво, и мне так хотелось в это верить.

– Семейный совет начинается через тридцать минут. Диксон уже в дороге. Ханна, я бы хотел, чтобы ты на нем присутствовала, – сказал Эдуард и вышел из кухни. – И Брукса своего возьми.

– Ну, спасибо! – пробубнил тот, недовольно нахмурив брови.

– Ой, да перестань! – сказала Ханна и потащила его за собой. Он, как всегда, был не в силах сопротивляться и пошел за объектом своего искреннего обожания.

Когда все наконец-то собрались, Диксон на правах главы клана начал первым:

– Все прекрасно осведомлены в сложившейся ситуации, так что перейдем к делу. У нас, как всегда, есть два выхода из сложившегося положения: или мы тихо исчезаем, что, по сути, не решит проблему, а только ее усугубит, либо мы остаемся и притворяемся людьми в течении нескольких дней, что в наихудшем случае немного усложнит нашу жизнь.

Диксон был против отъезда, и по его словам было понятно, что он не считал приезд Мо катастрофой. Он выглядел не старше нас, но был самым древним вампиром среди нас, готовым положить жизнь ради любого из нас. Мы знали это и подчинялись его решениям, потому что они были приняты с мудростью и любовью, а это уничтожало любые сомнения.

Лили открыла было рот, но Джек слегка пнул ее стул, за что был вознагражден неприветливым взглядом. Не стоило даже спрашивать, что она хотела сказать – и так понятно, что довольной она точно не была.

– На мой взгляд, ситуация складывается таким образом, что нам просто необходимо остаться и принять Мо на рождественские праздники. Потому что наш внезапный отъезд в Гватемалу немного удивит ее и вызовет ненужные подозрения. Лучше будет принять ее, сыграть свои роли, а потом уж думать о возможном переезде.