Дежавю с того света - [15]

«Нэпман», один из самых крутых ресторанов в городе, был весьма своеобразен: громоздкие комоды и буфеты, круглые столики с белыми скатертями до пола, венские стулья, патефоны и прочий антиквариат времен нэпа – таков его антураж. Официантки с прическами каре двигались между столиками в мешковатых платьях с длинными бусами на шее. Похоже, они были в париках. По клавишам пианино била таперша, наигрывая непритязательные мелодии, в таком же одеянии, но еще с лисой на плечах и павлиньими перьями в волосах. Тут не подадут борщ по простой причине: его не готовят, блюда только с изюминкой и те, что предпочитали в соответствующие времена. Попсу здесь не услышишь, если пожелаешь смотреть телевизор и петь в караоке, топай по лестнице в другой зал, попроще.

Шагая к заказанному столику, Камилла ловила на себе плотоядные взгляды мужчин и завистливые женщин, ей нравилось чувство превосходства, посему она не торопилась, несла себя как фирменное блюдо. Пришла первой, ничуть не огорчилась: есть время присмотреться, кто решил, на свою беду, здесь поужинать. Простаки с тощими кошельками в «Нэпман» не захаживают, да и ведут они себя иначе, так, будто только что ограбили банк, после чего надумали немножко кутнуть, а представление о шике все равно осталось у них нищенским. В принципе Камилла относилась к деньгам легко, но с ними вольготней себя чувствовала.

Рядом сидела пара, о чем-то увлеченно беседуя, не супруги – это Камилла определяла с ходу, а ей интересны были семейные пары. И чем больше между ними любви, взаимопонимания, доверительности, тем лучше, забавнее.

Она уже собиралась переключить свое внимание на следующий столик, как вдруг молодой мужчина возмутил ее. Мельком взглянув на Камиллу, он проигнорировал томный взгляд и улыбку, провокационно направленные в его сторону, и переключился на спутницу. Это что такое?! Хотя бы для пристойности, в угоду женщине, хоть как-нибудь отреагировал.

– Добрый вечер, давно ждешь? – отвлек ее баритон.

А вот и он… Покровский уселся за стол, на соседний стул водрузил кожаный портфель (Камилла заметила: молодые мужчины предпочитают кейсы, а тем, кому за сорок, – портфели), взял ее руку и приложился к ладони влажными губами. Нежно и трепетно приложился, а лицо-то потное, сальное…

– Привет, – сказала она, высвобождая руку. – Как дела?

– Все, Кама! – Покровский откинулся на спинку стула, приподнял ладони и в порыве торжества стукнул пальцами по столу, будто ставя окончательную точку. – Я свободен. Ты сделала заказ? Не мешает отметить завершение тяжелейшего этапа в моей жизни.

– Закажи сам, – лениво отмахнулась она, покосившись на молодого мужчину, который к ее персоне отнесся как к пустому месту. Но он в ее сторону больше не смотрел ни случайно, ни намеренно, просто напрашиваясь на месть.

Тем временем Покровский подозвал официантку и, поскольку он здесь бывал часто, заказ сделал без изучения меню, после чего обожающе уставился на скучающую Камиллу, а может, обиженную, посему поторопился загладить свою вину:

– Прости, не всегда удается попасть вовремя на встречу…

– О чем ты? – не поняла Камилла.

– Ну, я же опоздал… Ты меня не слушаешь?

– Ах, об этом? Не бери в голову. Итак, ты развелся.

– Да. Вышло по-моему, правда, адвокату пришлось ужом вертеться, да и судье кинули, но я доволен, а ты?

Ответа он не удостоился – помешала официантка, поставившая на стол вино, минеральную воду, холодные закуски. Во время вынужденной паузы Камилла снова скосила глаза на пару за соседним столиком – ах, ах, молодой человек протянул бархатную коробочку спутнице, та всплеснула руками, схватилась за щеки и взяла.

– Я сам, вы свободны, – бросил официантке Покровский, забирая бутылку, когда та вознамерилась разлить вино по бокалам. – Кама, давай выпьем не за то, что прошло, я имею в виду мой развод, а за то, что светит. Светишь ты, значит, за тебя.

Что ж, она выпила, раз этому кретину не терпится обмыть свою катастрофу, тем более вино супер. Нет, может, оно и из дерьма сделано, но цена такова, что и уксус покажется нектаром. Изголодавшийся Покровский забрасывал в рот пластины холодного мяса со скоростью пылесоса, намазывал на хлеб горчицу, которая оставалась на губах, он утирал ее салфеткой, не переставая торопливо жевать. «И это обрюзглое, свиноподобное ЧМО считает, что оно с маркировкой «экстра-класс»? – думала Камилла.

– Кама… – запивая горчичное жжение, произнес Покровский, кривясь. – После ужина поедем ко мне, а завтра заберем твои вещи.

Вот и настал миг остудить пыл в его рыхлом теле и худой голове, а для Камы это – все равно что идти по лезвию бритвы, не зная, чем закончится следующий шаг. Риск, непредсказуемость момента, в какой-то мере опасность, скандал – разве это не способ разнообразить застой в тихом омуте? Она выпила вина, поставила бокал и, сложив на столе руки, печально сказала:

– Я много думала… Это была ошибка с нашей стороны.

– Что именно? – Покровский еще не догадывался, в какую он попал западню.

– Развод, – ответила Камилла. – Мы забыли, что на чужом горе счастья не построишь. Семью не надо было разрушать…

Еще одного изменщика ждала дома обманутая жена, дымя сигаретами, словно проснувшийся вулкан. Собственно, в адовых муках Антонина провела несколько часов, но и этого достаточно, чтобы сдохнуть от инфаркта. М-да, узнать об измене – это все равно что яду выпить с просроченным сроком годности и потом мучиться от чудовищных болей, долго не умирая.