Дейзи Джонс & The Six - [15]

Уоррен: Грэм и Карен выбрали по отдельной комнатке рядом с кухней. Пит с Эдди заняли гараж. Билли с Камиллой пожелали жить в мансарде. Так что мне досталась единственная спальня с уборной.

Грэм: У Уоррена в спальне был туалет. Он всем говорил, что у него своя уборная, но это не так. На самом деле в его комнате стоял толчок. Просто толчок в углу спальни.

Билли: Тедди оказался «совой». Так что мы все вместе с вечера отправлялись в студию и работали там до глубокой ночи, а то порой и до утра.

Когда мы делали запись, весь прочий мир переставал для нас существовать. Представляешь: ты сидишь в темной студии, и в мыслях – одна лишь музыка.

Мы с Тедди вообще… ну, просто по уши ушли в это дело. То меняли темп мелодии, то тональность, то я подыгрывал на каком-нибудь новом инструменте – пытались перепробовать буквально все. В студии я полностью отдавался музыке. Но потом возвращался домой и видел спящую Камиллу посреди помятых простыней. Обычно малость подшофе, я тихонько проскальзывал в постель с нею рядом.

А вот все свои утренние часы я проводил с Камиллой. Знаешь, как многие пары выходят куда-то вместе поужинать – так же мы с Камиллой выбирались завтракать. Самыми излюбленными моими утрами стали те, когда у меня по возвращении из студии даже не возникало желания сомкнуть глаз. Камилла просыпалась, и мы с ней ехали на машине в Малибу и завтракали где-нибудь у шоссе Пасифик-Кост.

Каждое утро она заказывала одно и то же: чай со льдом без сахара и три ломтика лимона.

Камилла: Чай со льдом, три ломтика лимона. Или содовая с двумя ломтиками лайма. Или мартини с двумя оливками и луком. У меня особенный выбор напитков. [Смеется. ] У меня вообще во многом особенный выбор.

Карен: Знаете, многие считают, будто Камилла повсюду следовала за Билли, постоянно заботилась о нем, но это не совсем так. Она была значимой силой, с которой необходимо было считаться. Она умела получить то, что желала. Почти все и всегда. Она умела быть напористой и добиваться своего – хотя при этом ты ни сном ни духом не подозревал, что тебя подавляют. У нее всегда имелось собственное четкое мнение, и она знала, как достичь своей цели.

Помню, было раз такое, что они с Билли спустились утром в гостиную – где-то уже около полудня. Мы все сидели там, как были ночью, в джинсах, и в студию в тот день собирались отправиться намного позже. Камилла предложила:

– Как насчет грандиозного завтрака? С блинами, вафлями, жареным беконом, яичницей – по полной программе?

Но Билли уже прослышал, что мы с Грэмом собирались поехать загрузиться по бургеру, и захотел отправиться вместе с нами.

А потому Камилла сказала:

– Так я вам всем сделаю сейчас по бургеру.

Ну, мы ответили «ладно». И вот она послала Билли в ближайший магазин за мясом для гамбургера и велела ему заодно прикупить и бекон. А еще и яйца на завтра.

А спустя некоторое время разожгла гриль и зашла нам сказать, что мясо, которое привез Билли, на ее взгляд, совсем не «ах», так что она просто поджарит бекон. А пока бекон готовится, может заодно сделать яичницу. А раз уж все равно достала яйца, то приготовит еще и блинчики.

И как-то так оказалось – а было уже полвторого, когда мы все дружно уселись за стол к позднему завтраку, – что ни единого бургера у нас не наблюдалось. Все было, конечно, обалденно вкусно, и никто, кроме меня, даже и не заметил, что именно сделала Камилла.

Вот это качество мне в ней ужасно нравилось! Она вовсе не была тихоней, вечно ждущей чего-то у стеночки. Просто для того, чтобы разглядеть это в ней, требовалось внимание.

Эдди: Все наши почти всегда отсутствовали – по крайней мере, большую часть времени, – и я как-то предложил Камилле, чтобы она немного помогла по дому. Прибраться там, может, – ну, сама понимаешь. Однажды я сказал ей:

– Может, пока нас нет, ты приберешься тут хоть немного?

Камилла: Я ответила:

– Хорошая мысль.

И даже не притронулась к уборке.

Грэм: Времечко было напряженное. Билли все время писал песни. Мы постоянно отрабатывали то один фрагмент, то другой. Только в студию и обратно – даже спали порой прямо там.

И столько раз ночами мы с Карен просиживали там до самого восхода – отрабатывая какой-то рифф или целую тему.

Уоррен: В ту пору я отрастил усы. Прикинь, ведь многие мужчины не могут отрастить себе нормальных усов. Но у меня это получилось. Я отрастил их, когда мы записывали наш первый альбом, – и больше их так и не сбривал.

Хотя нет, однажды было дело, я их сбрил – и чувствовал себя потом точно кот без шкуры, так что быстро отрастил их снова.

Грэм: Запись альбома – а уж тем более дебютного – требует чуть не всего тебя. Билли же вообще зациклился на этом. Думаю, именно поэтому – когда все могли при желании нюхнуть кокса прямо в студии, – именно поэтому он начал делать себе «дорожки» каждый день. Чтобы всегда оставаться в ударе.

Билли: Я преисполнился решимости сделать все, чтобы наш альбом стал величайшим творением всех времен и народов. [Смеется. ] Или скажем так: я тогда был еще не в курсе, что некоторые вещи можно до поры оставить в перспективе.

Эдди: Билли подгреб под себя чуть ли не все, что относилось к записи альбома. И Тедди этому попустительствовал.