Дэйви - [21]

Капитан Барр всегда называет ее «Госпожа», потому что это звучит естественно для него, даже здесь, где старые формальности не имеют силы. Прежде в Нуине, получив рыцарское достоинство, он мог обращаться к ней «Миранда» или «Ники», ибо это имело значение, но он был рожден свободным человеком и признание пришло позднее — не тогда, когда Дайон был регентом и искал людей с умом и характером, чтобы заменить орды дальних родственников, профессиональных подхалимов и тому подобную публику, которая повсеместно пролезла на государственную службу при умственно отсталом дяде Дайона, Моргане III. У капитана Барра врожденное уважение к старой аристократии и, в этом частном случае, оно не экстравагантно, принимая во внимание, какое количество титулов эта забавная кокетка может нагромоздить, если пожелает. Давайте, между прочим, выясним, что такое Сэн. Клер-Ливайсон. Это просто означает, что фамилия ее отца была Сэн. Клер, а ее мамы — Ливайсон, обе были знатного происхождения, или, как она была склонна говорить, «важные персоны с дополнениями» (специфическое выражение). Если бы сенатор Джон Амадиус Лосон Марчетт Сэн. Клер, Трибун содружества и Рыцарь ордена Массасуа, женился на женщине незнатного происхождения, чего я не могу представить, чтобы человек консервативных убеждений сделал это при любых обстоятельствах, последнее имя Ники было бы просто Сэн. Клер.

Титул «де Моха» в значительной степени воображаемый, подобно седьмому раунду новобрачного. Я имею в виду, что когда я стал кое-что значить в Нуине, Дайон счел, что я должен обладать более декоративным титулом для социального удобства. После того, как я, разочаровавшись в своем интеллекте, не придумал ничего лучшего, чем Уилберфорс, я попросил его помощи и он предложил «де Моха». С чем я и примирился. Видели бы вы, какие радостные и счастливые были люди из низших слоев общества, которые стирали мое белье и тому подобное, после того, как я получил ярлык, но не раньше: для первоклассного сноба подавайте мне каждый раз бедняка. И, в соответствии с нашими обычаями (но не обычаями Нуина), с тех пор, как мы с Ники самым искренним образом сочетались браком, она называет себя де Моха, и невозможно ее удержать. Она заявляет, что я обладаю естественным благородством, чему есть бесспорное свидетельство, если снять с меня одежду, замечательная вещь, и она так меня зачаровывает и окручивает, что я, разумеется, соглашаюсь.

— Даже когда горит свет? — спрашиваю я.

— О, бес, — говорит она. Люди из Нуина могут произносить «з» вполне хорошо, но часто они не заботятся об этом.

Теперь я полагаю, вам хочется, чтобы я объяснил, почему Нуин называется содружеством, когда им управляет монархия, известная как президентство, и сенат с двумя оставшимися ногами^[37], что длится уже две сотни лет. Я не знаю.

Мне пришлось крепко обнять Ники, чтобы разбудить ее в это утро и рассказать о разновидностях времени. Она немного послушала, плавным движением прикрыла рукой мой рот и заметила:

— Минутку, мой фавн, мой необыкновенный, чепуха-в-голове, моя суперсладость, называемый так, потому что время давным-давно не терпит, чтобы употреблять любое из этих чертовски-дурацких многосложных и так печально-эротических слов в смысле «возлюбленный», мой единственный и высокоценимый длинночленный утешитель, прежде чем мы будем обсуждать что-либо такое трудное, нам следует побороться (и не беспокойся о ребенке), чтобы решить, кто должен пойти на камбуз и принести нам завтрак в кой… — Я победил. Единственную женщину, о какой я когда-либо слышал, что она такая же чудесная и по утрам. Итак, в конце концов, ей пришлось уйти, чтобы позаботиться о завтраке, а вернулась она в нашу каюту вместе с Дайоном, шедшим следом за ней.

Не то, чтобы она нуждалась в помощи, чтобы принести вяленое мясо и жалкие сухарики, но я обрадовался, когда увидел, что она нагрузила Дайона чайником и кувшином клюквенного сока — мы должны пить сок, согласно его и капитана Барра предписанию. У нас имеются и другие противоцинготные продукты, соленая капуста, например, а также кислая; с ними мы сталкиваемся в полдень и во время ужина, насколько нам хватает мужества. Я почтительно оставался в постели. Ники скользнула обратно ко мне под одеяло, поэтому у бывшего регента Нуина не нашлось иного места для его благородной задницы, кроме как на полу, или на моем встроенном сидении для писания, скрытом какой-то одеждой Ники — в любом случае слишком низком для длинных ног Дайона. Он сказал:

— Жалкие лентяи. Я еще с рассвета ловлю рыбу, вот вам типичный деловой человек.

— В этом нет ничего особенного. А я размышляю.

— Поймали что-либо, тот или другой из вас?

— Нет, Миранда, — привязал лесу и пошел обратно спать. Кроме того, г-н Уилбрахам наблюдал за мной и из-за этого я ушел. Не терплю, когда осел смотрит через мое плечо.

Я высказался о разновидностях времени и о повествовании.

— Главное — это непосредственное повествование, — уточнил Дайон.

— Ну, — сказала Ники, — рассказ о морском путешествии, несомненно, самый лучший, потому что я в нем уже присутствую. Меня не будет в главном повествовании, пока он, мало-помалу, не доберется до своего восемнадцатилетия.