Девятые врата - [115]
Лесник поджал губы, взгляд его сделался еще подозрительнее, и указал дулом в сторону:
— Ступай вперед! Остальное там расскажешь.
Иаго охватило неодолимое азартное желание отомстить, жестоко высмеять подозрительного старика. Но пока единственный способ выразить свое пренебрежение к его придиркам — не обращать внимания.
Да, действительно ни во что его не ставить. Иаго высоко поднял голову и, как ни в чем не бывало, стал разглядывать фасад церквушки.
— Я сказал, ступай вперед! — В голос старика вкрались нотки удивления.
Иаго как будто не слышал, медленно и спокойно брел вдоль стены.
— Стой! — закричал лесник.
Иаго задыхался от желания удовлетворить свое оскорбленное самолюбие. И чем больше выходил из себя старик, тем упрямее Иаго внушал себе, что не должен обращать на него внимания.
Он достал из кармана карандаш и записную книжку: то на церковь взглянет, то в книжку уткнется, будто бы записывает что-то. Прошел вдоль одной стены и завернул за угол.
— Стой! Стрелять буду! — В голосе старика слышалась угроза.
Иаго стал напевать, хотя голос и дрожал немного, но так, только так можно сломить этого одержимого старика.
И тут раздался оглушительный залп, как будто небо обрушилось, тугая волна воздуха едва не сбила Иаго с ног. И лесу понадобилось немало времени, чтобы поглотить, растворить в себе гулкое эхо.
Иаго, побелев, прислонился к стене. Лесник вцепился ему в плечо и не отпускал, в левой руке он держал ружье.
— Ты что?!
Иаго удивленно смотрел на старика, вернее не смотрел, а рассматривал, словно какую-нибудь диковинку.
— Куда ты бежал?!
— Я церковь зарисовывал… — пробормотал Иаго.
— Нашел время. Я за ним с ружьем, а он…
— Ну и напрасно… Вы взрослый человек и должны понимать, что…
— Ступай, ступай! Это все мы в Цхинвали выясним… Такие ответы всякий заучить может, если нужно… А я свое дело знаю…
Шли они бесшумно. Палая листва скрадывала шаги. Постепенно зеленый шатер над ними густел, свет становился мягче, смутнее.
…Ноги быстро несли его под гору, но Иаго нарочно замедлил шаг, чтобы старик не подумал, что он собирается бежать.
…Они брели по пескам с пересохшими глотками, оборванные… На юге остался грозный царь, коварные жрецы, великая Халдея. Они изгнали их — звездочета и его сыновей. Возмутились жрецы, как посмел этот безумный звездочет изменить божественному числу. Тринадцать… Отступник…
Никогда больше не суждено ему взойти на башню, чтобы первым увидеть узенький серп молодой луны и объявить всем, что начинается новый месяц…
Сыновья несли его на руках, на плечах, на спинах… Однажды вечером они заметили на севере высокие горы. Никогда прежде не видели они таких неприступных и грозных вершин. Человек, взошедший на такую гору, несомненно первым увидит новый месяц…
Улыбка играла на лице умирающего звездочета, и последние слова его походили скорее на приказ, чем на просьбу, — он велел сыновьям возвести на этих вершинах высокие башни, дабы подняться еще выше, и ценою собственной крови защищать эту землю, откуда раньше всего виден молодой месяц…
«Что нужно этому старику, — думал Иаго, — выслужиться хочет, что ли? Небось всю жизнь отдал этому лесу, горам — прозябал в безвестности, никто не оценил его верной службы, и вот он хочет притащить в Цхинвали «нарушителя», чтобы преданность свою доказать. Ну и что же, если выяснится, что поймал он не врага, ведь долг свой он все-таки выполнил! Похлопают по плечу, похвалят за бдительность… Нет, я наверняка клевещу сейчас на него… Не может быть такого…»
Иаго остановился. Внезапный прилив гнева растопил заледеневшую в груди досаду, и она выплеснулась наружу.
— О чем вы все-таки думали, когда стреляли, а вдруг бы попали?!
— Если б хотел попасть, не бойся, не промахнулся бы… — Лесник как будто ждал этого вопроса.
«Вырвать сейчас у него ружье, приставить к груди, пусть докажет, что не враг», — подумал Иаго, а вслух спросил:
— Интересно, как бы вы оправдались на моем месте?
— Оправдался бы.
— Как же?
— Это уж моя забота.
«Ничего бы ты не сказал», — подумал Иаго и пошел дальше.
«Я бы нашел, что ответить», — подумал лесник.
«Разве можно выразить это одним словом. Одной фразой…»
«Значит, можно, раз я говорю…»
«Доказать это можно лишь всей своей жизнью!» — мелькнуло у Иаго, и он решил, что наконец набрел на истину, нашел правильный ответ.
«Доказать это можно в один день, в одно мгновенье… И нечего тут мудрить!..»
«Всей своей жизнью!»
— Ты о чем? — спросил старик.
— Ни о чем, — ответил Иаго.
Лесник казался теперь ему совсем другим: брови расправились, глаза наполнились живой мыслью. Иаго даже показалось, что старик задается теми же мучительными вопросами. И к выводу, может быть, приходит такому же.
Лес безмолвствовал, словно в своих ветвях сторожил пленницу — тишину. Чутко вслушивался в малейший шорох, спеша тотчас приглушить его, восстановить вековечное молчание.
Поперек тропинки лежало срубленное дерево, беспомощно белели вокруг щепки, словно крик о помощи.
Иаго остановился.
— Кто же это так? — он указал на дерево. — Унес бы к себе, раз срубил.
— А он и унес.
— Тогда что это?.. — Иаго повернулся к леснику.
— Да ребенок у него заболел. Он испугался и притащил назад…
Летние каникулы! Эти три месяца в году всегда бывают необычными, не похожими на все другие. Поехал ли ты в пионерский лагерь, или к родным в деревню, отправился ли в поход или на экскурсию — на каждом шагу тебя ждут открытия. А сколько увлекательных рассказов о минувшем лете привозят ребята в школу!.. Из таких вот рассказов и состоит эта книга. Ее автор — писатель Эдишер Лаврентьевич Кипиани — выбрал самое интересное из того, что рассказывали ему грузинские ребята.
Роман Эд. Кипиани «Шапка, закинутая в небо» был удостоен премии на республиканском конкурсе, проводившемся в связи со 100-летием со дня рождения В. И. Ленина.Повествование в романе, посвященном высоким нравственным исканиям нашей молодежи, проблемам их сегодняшней жизни, развивается чрезвычайно напряженно. История расследования обстоятельств несчастного случая, приведшего к гибели мальчика, помогла автору, однако, не только создать острый динамичный сюжет, но и нарисовать целую галерею образов наших современников, людей, чья жизнь и искания — яркое свидетельство продолжающегося процесса созидания новой коммунистической морали.
Писатель Эдишер Кипиани живёт в столице Грузии — городе Тбилиси. Он написал много рассказов и повестей для взрослых и для детей. Произведения писателя известны не только его юным землякам. В нашем издательстве в 1961 году вышла книга рассказов Э. Кипиани «Тетрадь в десять листов». И вот новая повесть. Прочитав её, вы узнаете о том, как четверо грузинских ребят в летние каникулы вместе со взрослыми работали на строительстве дороги в горах. Дорога эта должна пройти как раз через то место, где растёт тополь, когда-то посаженный юношей, погибшим на войне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В коротких рассказах молодой автор касается злободневных проблем, бичует бюрократизм, показуху, стяжательство, пьянство, властолюбие, угодничество и другие негативные явления жизни.
Автобиографическая повесть известного кировского писателя А. А. Филева (1915—1976) о детстве, комсомольской юности деревенского подростка, познании жизни, формировании характера в полные больших событий 20—30-е годы.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.